Никита передернул плечами. Так… сдох… отличное начало дня.
— Это же хорошо? — Девчонка смотрела на него, сильно запрокинув голову. Лицо у нее сейчас было похоже на блин.
— Что хорошо? — смутился Никита.
— Убивать не пришлось.
— Знаешь что!.. — Никите вдруг все надоело.
— Идут!
Девчонка смотрела мимо. Чертовщина какая-то. Никита почувствовал неприятные мурашки, захотелось обхватить себя за плечи.
Мелкие. Синий и красный. За ними бежала еще одна горошина. Вроде бы та, что вчера была на велосипеде, а может, и другая.
— А ты говорила, что не придешь! — радостно крикнул красный мелкой в сапогах.
— Все равно не сработает, — отозвался идущий за ним синий.
— Я тебе сейчас в рожу! — все с той же радостью сообщил красный.
Никита начал закипать. Что за детский сад?!
— А я говорю, получится! — кинулась на синего мелкая в сапогах и с лету врезала ему кулаком по голове. Тот и не подумал защититься.
— Крота покажь! — потребовал синий.
Драка закончилась. Мелкая весело — жизнерадостный ребенок какой-то — глянула на Никиту, кивнула ему: мол, пошли. Никита остался стоять. Сопливая гвардия потянулась вдоль грядок.
Пожалуй, надо уходить. Никита потер почему-то вспотевшие ладони. И правда сумасшедший поселок. И жители его все немного сдвинутые. Кротиков по утрам хоронят. А по вечерам садятся у окна и смотрят кошмары с продолжением. Весь поселок — одно сплошное похоронное агентство.
— Иди! — позвала мелкая в сапогах. — Мы сейчас быстро.
— А давайте одни, — предложил Никита. — Я мимо.
— Так это для тебя! — искренне возмутилась мелкая.
— Что для меня? — Вот так живешь-живешь, никого не трогаешь, а потом ради тебя зверушку хоронят.
— Пойдем.
Она все же вцепилась в его руку. Ладонь у мелкой была горячая.
Крот лежал на газете. Никита никогда не видел кротов. Может, они все такие, а может, это специальный вид. Ритуальный. Огромные лапы — по сравнению с самим кротом просто нереально огромные — с длинными белыми когтями. Тупоносая мордочка. Свалявшийся грязный мех. Глаз не видно.
— За кустом похороним и табличку поставим, — командовала мелкая в сапогах.
— А я вот еще принес. — Красный зашуршал пакетом.
Это была селедка. Небольшая, но на вид вполне съедобная.
— Ты чего? — толкнула его в плечо мелкая в сапогах. — Ты чего?
Селедка чуть не полетела на землю. Красный бережно ее прикрыл пакетом.
— Чего? — наступала мелкая в сапогах.
— Так она же тоже мертвая! — сдавал позиции красный, пятясь. — Не сама умерла — ее убили. То, что надо! Чем твой крот лучше?
— Крот — это зверь! А это…
— Это тоже зверь, только из моря. Еще неизвестно, что больше подойдет. — Красный повернулся к Никите. — Я курицу хотел стащить. Но за курицу мать убьет. А селедку, может, не заметит.