– Федя… Хулио… Федя… Хулио… – жалобно произносила она, вновь трясла головой, – неужели это все?
– Все, – дрогнувшим голосом проговорил испанец, лицо его сделалось потерянным, под щеками напряглись желваки.
Терехина не верила, что счастье у нее такое короткое, судьба отвела всего шесть дней. Из горла у Нади вырвался взрыд, она с трудом сдержала его – зажала зубами и сдержала, загнала назад.
Когда испанец сел в кабину полуторки, глянул в последний раз на Надю, та покачнулась и едва не упала на землю, хорошо Елена находилась в одном шаге от нее, подхватила под талию. Проговорила твердым голосом:
– Надя, не теряй сознания! Слышишь?
Терехина услышала ее и, всхлипнув зажато, выпрямилась. Жалобно покивала, стиснула зубами очередной взрыд, – стиснула неудачно, родив тихий воющий звук: «Ы-ы-ы!»
Через полторы минуты машина завернула за угол дома, и ее не стало видно, будто бы поглощенная жестоким временем, едким дымом пространства, растворилась. Растворилась без остатка. Вместе с нею – и жгучий черноглазый красавец Хулио-Федор.
Откуда-то принесся сонный ветер, приволок несколько бумажек, клочья вонючего, пахнущего горелой резиной дыма; несмотря на сонную неповоротливость он был цепким, въедался в людей, прокалывал до костей и уволакивался в ближайший переулок – образовались у него там, видать, какие-то дела.
Елена повезла Надю Терехину к себе – отпаивать чаем, приводить в чувство и вообще хотя бы немного ободрить ее, это было просто необходимо.
Находясь в морском батальоне на Невском пятачке, Коваленко попал в такую молотилку, в какую лучше было не попадать.
Батальон получил приказ выбить немцев с крохотной глинистой высотки, опоясанной колючей проволокой. Была создана штурмовая группа, в которую был зачислен и Коваленко.
Группа начала готовиться к атаке. Упускать ничего было нельзя – это могло дорого обойтись. Вооружили группу автоматами, каждому дали по паре запасных дисков, и несколько гранат, за голенищами сапог у бойцов были финки: нож ведь не пистолет, он почти не подводит, осечек у него не бывает. Приготовили и саперные ножницы, для которых колючая проволока – тьфу, перекусить одним зубом можно.
Атака началась с артподготовки. Хотя и не было у наших «богов войны» в загашнике снарядов, снаряды они все-таки нашли, по два на каждый ствол и дружно ударили по немцам, скручивая проволоку в мотки, срезая, словно ножом насыпные, до деревянной твердости утрамбованные брустверы, превращая в пыль опорные столбы и засыпая окопы. Но одного не смогла сделать артиллерия – смести вторую проволочную линию, проложенную только что, сутки назад и не нанесенную на карту разведчиками.