Ф е д о р. Ишь ты — «гниль»! А где тесу взять?
В о л о д я. У Ивана попросить! Подожди, отец, со следующей получки купим новые плахи и такую калитку смастерим! С петухами! Хорошо бы приделать колокольчик, чтоб динь-динь, динь-динь…
Д у н я (из окошка). А может, тебе на шею повесить колокольчик, чтоб не затерялся, как Буренушка в лесу!
Смех.
В о л о д я. Потанцуем, Дунь?
Володя и Дуня скрываются. Слышны их голоса, смех, топот и визг.
Ф е д о р. Вот они! Что с них взять? Им бы только прыгать да песни петь! Нет… нет в них хозяйской жилки. В печке, говорит, сжечь надо! Ветрогон. (Взял топор.)
С т у ж и н. Бросайте. (Отбирает у него топор, вонзает в чурку.) Я вижу, минуту не можете посидеть без работы. А ведь сегодня — вроде праздник! Курите. (Протягивает пачку сигарет.)
Ф е д о р (закурил сигарету). Нет, махорка лучше. (Бросил сигарету, достал кисет, набил табаком трубку.) Я привык работать… К работе человек скорей привыкает, чем от нее отвыкает. На пенсии второй год — и вроде бы жизни нет… Чего-то не хватает! А ежели подумать — пора на печь, бока жечь! Теперь ихняя очередь…
Слышны веселые голоса Дуни и Володи.
Вот они! Им хоть бы что! Хоть трава не расти! Развалится дом — не ахнут и не охнут!
С т у ж и н. Пойдут в общежитие.
Ф е д о р. Они пойдут! И мне начальство говорит: «Переезжай в новый дом, Федор».
С т у ж и н. И все-таки не переехали?
Ф е д о р. Тут родился, тут и помру…
С т у ж и н. Избушка плохонька, совсем плохонька.
Ф е д о р. Плохонька, да своя. В ней я хозяин, а не квартирант.
С т у ж и н. Для вашего семейства дом нужен большой, светлый, с окнами на Каму! А? Разве не заслужили? Давайте-ка подумаем, что можно сделать. Вот если бы…
Ф е д о р. Если бы да кабы… выросли грибы. А дом — не гриб! Не вырастет после дождя. Силенок не хватит новый поднять. И отсюдова, от тополей, я не уйду! Всем смешно, что я вроде к дереву с лаской… А для меня они живые! Я их посадил. Росли дети, росли тополя… Митрий погинул… И тополь вроде бы стал для меня Митрием… И не могу я одного его оставить на берегу. Мне бы, Николай Петрович, собрать их в кучу… Марья воротилась… Что с Сергунькой будет? Да и с младшими нелегко. Эти всё по-своему норовят… Вот поглядите-ка. (Достает из кармана листок бумаги, протягивает Стужину.)
Стужин читает, улыбается.
Каково старому-то отцу? Паршивец! В космонавты захотел! Прошение в Москву украдкой от отца написал.
С т у ж и н (возвращает заявление Федору). Не огорчайтесь, Федор Федорович.
Ф е д о р. Хотел ремнем его по мягкому месту, да пожалел ради такого дня…
Стужин смеется.