— О, моя еда! — кидается уничтожать содержимое своей тарелки Лена.
— О, чай остыл! — наваливается на чайник с остатками вьетнамского чая Асель.
Минут через пять они отчёркивают ногтями в меню следующие заказы, которые мне надо будет сделать официанту, когда он подойдёт, а сами снова исчезают на танцполе.
А я возвращаюсь к вопросу соединения костей туловища и головы, связок позвоночника и реберно-позвоночных суставов.
В таком ритме мы развлекаемся ещё часа три. Мне перехотелось спать; делать нечего — только читать; и я успеваю прочесть достаточно много, если сравнивать с чтением дома после работы. Сообщаю об этом Лене, когда она в очередной раз падает за стол, как сбитый истребитель, и присасывается к кувшину с лимонадом. Она заглядывает в мой экран, трёт несколько раз ладонью мой затылок и говорит:
— Кому что, а лысенькому — расчёсочка. Ты вообще принципиально решил не танцевать?
— Да я и не умею, и не тянет.
Лена удивленно подымает брови:
— Не подумала! О, как раз медленный, погнали поприжимаемся друг к другу на танцполе!
Дисциплинированно выполняю. После совместного медленного танца начинаю думать, что в этом что-то есть, но тут снова включают что-то невообразимое из музыки и я позорно ретируюсь. Впрочем, смотреть, как красиво танцуют красивые девочки, мне нравится. Минут пять или десять. А потом меня снова ждут анатомический атлас и вьетнамский чай.
Под конец, Асель смеётся:
— Обычно, когда старый папик выгуливает молодых девочек в кабаке, девочки танцуют, а он за столом читает.
— Муа-ха-ха, а у нас — взрослые тёти танцуют, а Мелкий, как папик, сидит и читает. — Подхватывает Лена.
Из ночного клуба вываливаемся уже под утро. Я жалуюсь на то, что режим опять пошёл в разнос и по приезде домой сразу ложусь спать. А девочки вдвоём маршируют на кухню и о чём-то там ещё разговаривают.
Снова сплю до обеда и пропускаю пробежку. Выползаю на кухню — девочки уже там.
— О, а вы что, не ложились? — спрашиваю.
— И поспали, и проснулись. Лично я есть хочу, — говорит Лена.
— А я думаю, надо заново регистрироваться или нет? — завершает Асель.
— Сейчас не понял. Подробнее можно?
— У неё — вид на жительство. По закону, она обязана сообщать, где живёт, сейчас за этим очень пристально наблюдают, — говорит Лена.
— Так… доверенность родители оставили. Как раз на этот случай — чтоб бабку с дедом мог сюда прописать, если что. Только вот я не знаю, я могу это один сделать — мне же шестнадцать. Или надо идти с дедом, как со своим законным представителем. — Думаю вслух. — Бахтину что ли позвонить спросить? — вопросительно смотрю на Лену.