Мазириан отшвырнул сапоги, проклиная этот день и свою неудачу. Раздраженно завернувшись в плащ, он направился назад по тропе — на лице его застыло выражение злобного напряжения.
В этой части леса часто встречались обнажения черной и темно-зеленой скальной породы, базальта и серпентинита — предвестники утесов, возвышавшихся над рекой Дерной. На одном из таких каменных выступов Мазириан заметил маленького человечка верхом на стрекозе. Кожа лесного эльфа отливала зеленоватым блеском; на нем была легкая полупрозрачная накидка, а в руке он держал копье в два раза длиннее своего роста.
Мазириан остановился. Человечек смотрел на волшебника — молча и неподвижно.
«Ихневмон, ты видел, как здесь проходила женщина моей расы?» — спросил Мазириан.
Поразмыслив пару секунд, зеленый человечек кивнул: «Видел».
«Где она теперь?»
«А что ты мне дашь, если я тебе скажу?»
«Соль — столько, сколько сможешь взять».
Эльф-ихневмон покрутил копьем в воздухе: «Соль? Зачем она мне? Странник Лианэ приносит соль вождю Данданфлоресу — столько, что всему племени хватает».
Мазириан мог представить себе, за какие услуги трубадур-разбойник платил эльфам солью. Эльфы-ихневмоны, стремительно летавшие на стрекозах, знали обо всем, что происходило в лесу.
«Ампулу елея, выжатого из лепестков теланксиса?»
«Хорошо! — уступил эльф. — Покажи флакон».
Мазириан продемонстрировал ампулу.
«Она свернула с тропы у расщепленного молнией дуба — он неподалеку — и спустилась в речную долину. Это кратчайший путь к озеру».
Мазириан положил ампулу на камень рядом со стрекозой и поспешил к искореженному дубу над рекой. Тем временем ихневмон спешился и привязал ампулу к брюшку стрекозы рядом с мотком тончайшей пряжи, который женщина дала ему, чтобы он направил волшебника ей вдогонку.
Повернув в долину там, где рос расщепленный дуб, Мазириан нашел следы среди опавших листьев. Перед ним к реке полого спускалась широкая просека. По обеим сторонам просеки выстроились частые стволы лесной чащи; там, где их озаряли лучи заходящего Солнца, они казались пропитанными кровью, а с другой стороны — угольно-черными. Тень с западной стороны была настолько глубокой, что волшебник не приметил тварь, сидевшую на упавшем трухлявом дереве — он почувствовал ее присутствие только тогда, когда она уже приготовилась броситься ему на спину.
Мазириан отпрянул, повернувшись лицом к опять присевшему в угрожающей позе деоданду: атлетически сложенному, красивому человекообразному существу с матовой черной кожей и раскосыми глазами-щелочками.
«Привет, Мазириан! — деоданд говорил тихо и вкрадчиво, но эхо его голоса разносилось по всей просеке. — Ты, я вижу, забрел далеко в лес».