Ну что ж, положительным моментом в этой ситуации можно было считать появившуюся определённость. Никакой помощи от бота ожидать не стоило.
Потекли медленные минуты ожидания. Наконец, рысь слабо дёрнулся. Потом ещё раз, уже сильнее. Потом медленно поднял голову, огляделся по сторонам.
И резко вскочил на все четыре лапы, выгнув спину.
С надеждой глядевший на друга Егор сам чуть не подскочил на полметра от такой неожиданной прыти.
– Пантелей, ты как?!
В ответ раздалось глухое урчание.
– Пантелей? – Егор начал медленно подниматься на ноги.
Рысь припал мордой к земле и зарычал громче.
– Пантелей… Котяра… Ты что? Это же я! – у молодого человека внутри словно что-то оборвалось. Но он продолжал говорить тихим размеренным голосом: – Пантелей… Понт… Успокойся… Это я, твой друг… Ты меня слышишь? Ты меня помнишь?
Урчание стало тише.
Егор, протянув руку вперёд и продолжая монотонно что-то говорить, сделал шаг в сторону рыся, другой… Тот вроде не реагировал. Тре… Пантелей взвился в прыжке, но Егор был начеку.
Резко с перекатом ушёл в сторону (пребольно ударившись о камень) и активировал инъектор аптечки рыся. Тот хотел было прыгнуть ещё раз, но резко обмяк и растянулся у ног бывшего напарника.
Егор тяжело вздохнул и медленно опустился рядом.
Диагноз был ясен. При катастрофе что-то нарушилось или в электронной, или биологической части сознания рыся.
И теперь он превратился в неразумное животное. В дикого зверя.
Какое-то время парень просидел без движения, пустым взглядом вперившись в замершего друга. На душе было гадко, а в голове – пусто. Наверное, вот так – страшнее всего. Только что был человек…
Человек? Егор поймал себя на мысли, что думает о Пантелее не как о пусть и разумном, но всё же представителе другого биологического вида, а как о человеке. Таком же, как и он сам.
А что? Чем рысь хуже человека? Уж получше некоторых!
Был… Егор отвёл взгляд. Никому не пожелал бы такой участи. И родные… Смерть близкого человека – это больно. А вот такое… Когда любимый человек вроде не мёртв, но и не жив, и сколько такое состояние будет продолжаться – непонятно. Это во сто крат тяжелее.
Родные… молодой пилот вспомнил свой визит к вдове Шелехова. Тогда основную тяжесть общения взял на себя барон. А теперь… Теперь, если что, объясняться придётся лично. Смотреть в глаза Василисе… Егор мотнул головой.
И ведь в случившемся виноват именно он! Если бы не принял решение атаковать невидимые для всех остальных цели, если бы проследовал по маршруту, отложив объяснения до прибытия на базу, оба сейчас были бы живы и здоровы и никто бы не мог их ни в чём упрекнуть. Всё по уставу.