– Если ты скажешь, как собираешься поступить со всей этой едой, я приступлю к делу.
Имоджен развернулась так резко, что едва устояла на ногах.
– А что делать с едой, которой хватит, чтобы накормить три сотни голодных людей? – вздохнула она, и Рауль – а это, конечно же, был он – пожал плечами.
Он не отходил от нее ни на шаг на протяжении всего дня и помогал разбираться с различного рода вопросами касательно неразберихи, которая возникла вследствие отмены свадебного торжества. Ей даже не приходилось давать ему указания, он просто видел, что нужно делать, и делал, дав ей возможность объясниться с гостями, извиниться перед ними и найти коробки со свадебными подарками, которые надо было вернуть.
– Первым делом мне следовало позвонить в кейтеринговую компанию и отменить заказ, – вздохнула Имоджен. Но в то время ей было совсем не до еды, потому что она пыталась обзвонить как можно больше гостей и предупредить их, что свадьбы не будет. И, только вернувшись домой из церкви и увидев, что столы накрыты, она поняла, какую ошибку допустила.
Доставив еду, служащие компании решительно отказались забирать ее назад.
– Может, убрать все в холодильник?
– Но у нас нет огромных производственных холодильников, и те, что стоят на кухне, даже пятнадцать лет назад не были самыми современными. Мы так и не купили новые, потому что…
Потому что проблемы с деньгами в их семье начались далеко не вчера.
– После того как от нас ушла мама и мы с папой остались вдвоем, в доме не готовили много еды.
– Она забрала Киэру с собой?
Имоджен молча кивнула. В то время все знали об уходе ее матери и о том, в пользу которой из дочерей она сделала свой выбор. Имоджен всю жизнь прожила, то и дело сталкиваясь с жалостливыми взглядами и перешептываниями за спиной. Она была дочерью, которую не захотела родная мать.
– Ее уход выбил почву из-под ног моего отца, и с тех пор он очень изменился. Он любил выпить и раньше, но сейчас…
Имоджен пыталась говорить спокойно, чтобы избежать дальнейших расспросов, но, встретив нахмуренный взгляд Рауля, она поняла, что от этого человека ничего не скрыть.
– Почему не тебя?
Она прикусила губу, чтобы сдержать горечь, которая рвалась наружу. Тем утром Имоджен проснулась и обнаружила, что мать и сестра исчезли, и никто не мог сказать, куда они направились. Теперь она понимала, почему мать поступила так, а не иначе, но как объяснить семилетней девочке, что мать предпочла младшую сестру, а не ее?
Имоджен боялась раскрыть рот, чтобы не потерять остатки самообладания, и лишь махнула рукой в сторону конюшни.