Или погубить ее.
Купаясь в приятных ощущениях, Анастейша медленно просыпалась. Она открыла глаза. Из-под плотных штор в комнату пробивался свет. Анастейше показалось, что она снова в больничной палате, но в следующую секунду она все вспомнила. Все, что случилось с тех пор, как она приехала домой, чтобы увидеться с Иваном.
Он по-прежнему лежал рядом с ней.
— Я здесь, — произнес Иван, словно догадываясь о ее сомнениях.
Он отвел волосы от ее щеки и заправил их ей за ухо. От невероятной нежности его прикосновения у нее сжалось сердце, а внизу живота разлилось тепло.
Он уложил ее в кровать на закате. Сейчас солнце уже взошло, а значит, она проспала не менее двенадцати часов. То есть…
Иван снова заговорил:
— К тебе приезжали твои родители. Скажем так, они удивились, обнаружив меня в твоей постели. — В ответ на ее смущенное «ох» он едва заметно улыбнулся. — Не волнуйся. Я сделал так, чтобы мы выглядели… прилично.
Только теперь Анастейша поняла, что на ней ее любимая ночная рубашка из темно-бордового шелка, облегающая ее тело, словно вторая кожа. Иван же был полностью одет.
— Они…
— Они просто спросили, как у тебя дела. Я заверил их, что у тебя все в порядке, и твоя мать настояла, чтобы я что-нибудь поел.
— Узнаю свою маму. Хотя она ученый, по ее мнению, хорошая еда — лучшее лекарство.
— Я выпил чаю и съел большой кусок вкусного домашнего яблочного пирога.
У Анастейши покраснели щеки. Она вела жизнь затворницы, и ее родителям ни разу не приходилось общаться с ее парнями. Свою связь с Иваном она держала в секрете даже от Алекса. После Ивана у нее никого не было. Именно поэтому она продолжала жить в родительском доме.
Внезапно снисходительный блеск в глазах Ивана померк. Он напрягся и встал с постели.
Судя по всему, он собирается с ней попрощаться.
Анастейша села в кровати, ее сердце часто забилось, она задрожала всем телом.
Иван был поразительно красив, но казался уставшим. На нее нахлынула тоска, когда она поймала его беспокойный взгляд из-под полуопущенных век.
Анастейша резко встала, желая отсрочить неизбежное.
— Зачем ты позволил мне столько спать? Похоже, ты вообще не сомкнул глаз.
Иван стиснул зубы:
— Анастейша, нам надо поговорить.
Она постаралась отвечать беспечно, хотя ее душа разрывалась на части.
— Звучит зловеще.
Он сжал кулаки, потом разжал их, расправил плечи и выпрямился, словно готовясь к лобовой атаке.
— Я пытался, Анастейша. Я пробовал оставить тебя в покое, чтобы тебе не мешать. Но ты еще не готова к новой жизни. Пока не готова. И я не могу с тобой расстаться.
Ее сердце замерло.