Илгру уязвляло, что они вынуждены зависеть от щедрот Баржки. Но делать было нечего, а иначе им пришлось бы поселиться у Зжара, от которого всегда воняло рыбой.
Вечерами, когда дела заканчивались, Илгра шла с отцовским рогом к ручью и погружала его в быстрый поток. Когда костный мозг размягчился, она выскребла его и долго скоблила рог изнутри горячими камнями, пока он не стал тонким и гладким, как скорлупа. Тогда она дала рогу имя Дарвек, сделала мундштук из толстой медвежьей кости, нацарапала на раструбе извилистый узор семейной истории и напоследок обвязала кожаной тесьмой.
Когда работа была закончена, сердце Илгры наполнилось ожиданием чуда. Она поднесла мундштук к губам и подула что было сил. Рог бронзово загудел, громко и утробно, предостерегая всех, кто осмелится выступить против нее. В этом звуке Илгра услышала эхо отцовского голоса, и на глаза ее навернулись слезы печальной радости.
Через две недели после кровавого налета Вермунда в деревню с юга пришел странствующий шаман. Он был низкоросл, но широк и крепок, а рога над ушами закручивались дважды. Звали его Улкро, и у него был посох, испещренный рунами и с одним-единственным сапфиром, крупным, как большой палец, в гнезде узловатой древесины. Он объявил, что слышал о Вермунде и что только он, Улкро, способен убить дракона.
Илгра слушала его с сожалением: именно она, и никто другой, должна убить Вермунда Лютого. Но мысль эта была самолюбивая, и она не стала ее высказывать. Шаман ее напугал – провел своим посохом сквозь огонь в очаге и заставил пламя плясать по команде. Илгра не понимала магии. Она верила только в кости и мускулы, а не в слова и зелья.
Наутро Улкро вызвался подняться на Кулкарас и сразиться с драконом. Проводить его вышло все племя – безмолвные, с суровыми глазами и лицами, с которых печаль стерла последние следы радости и надежды. Зато Улкро в ответ на их молчание сыпал шутками, язвил, показывал магические фокусы. В довершение он выпустил из своего посоха огненную молнию, она ударила в молодое деревце, расщепила его и повалила наземь. После этого Рогатые наконец нарушили молчание и в полный голос разразились боевым кличем. Шаман удалился.
Вечером, когда солнце опустилось к горным вершинам и долину укутали фиолетовые тени, Илгра услышала рев древнего змея. Ее обуял страх, и она выскочила во двор, а за ней и семейство. Все племя скгаро тоже высыпало из жилищ.
Высоко над Кулкарасом исполинский дракон распростер угольно-черные крылья и поднялся на дыбы на фоне янтарного неба. Голова его была увенчана вспышками света, из пасти вырывался огонь, и весь он трепетал, словно боевое знамя на жестоком ветру. Вокруг змея сгрудились тени, до предела неестественные, со склонов Кулкараса срывались каменные плиты, падали и разбивались, сшибая деревья.