В письме к Дж. Берн (26 июля 1956 г., П, с. 251) Толкин пишет:
«Я думаю… что для Фродо было не только совершенно невозможно по cобственной воле расстаться с Кольцом, особенно в тот момент, когда оно обрело наибольшую силу, но что неудача эта была предрешена давно. Честь и хвалу Фродо снискал только потому, что принял Кольцо добровольно и сделал все, что было в его силах, телесных и духовных… На первый взгляд, строки из Первого Послания к Коринфянам (10: 12–13) („Посему, кто думает, что он стоит, берегись, чтобы не упасть. Вас постигло искушение не иное, как человеческое, и верен Бог, Который не попустит вам быть искушаемыми сверх сил, но при искушении даст и облегчение, так чтобы вы могли перенести“. – М.К. и В.К.) не совсем подходят к этому случаю; однако все изменится, если под „претерпеванием искушения“ понимать сопротивление искушению до тех пор, пока искушаемый остается свободен, пока он хозяин собственной воли. Здесь мне скорее припоминается таинственное последнее прошение Молитвы Господней („Отче наш“. – М.К. и В.К.): „не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого“ (в английском переводе последняя часть этой фразы звучит несколько иначе – примерно как „избавь нас от зла (злого)“. – М.К. и В.К.). Избавить от того, что не может произойти, нельзя – такое прошение было бы лишено смысла. Человек может оказаться в таком положении, справиться с которым будет выше его сил. В этом случае (мне кажется) спасение будет зависеть от вещей, по видимости никак не связанных с происходящим, а именно – от святости (в том числе смирения и милосердности) жертвы. Я вовсе не устраиваю „искусственного“ спасения: оно вытекает из логики повествования. (Голлуму был дан шанс раскаяться, ответить на великодушие любовью; все висело на волоске – и сорвалось.) Мы видим людей, выходящих из тюрьмы сломленными или душевнобольными, видим, как восхваляют они свои мучения, и редко приходится наблюдать, чтобы к ним снизошло немедленное избавление. Но по крайней мере мы можем судить их по тому, с чем они вошли в Саммат Наур, какими были их намерения, и не требовать от них немыслимых подвигов воли, о которых расписывают в историях, где не обращается никакого внимания на нравственное и духовное правдоподобие.
Фродо „пал“. Возможно, с гибелью Кольца многое в памяти Фродо стерлось. Но надо смотреть в лицо реальности: в этом мире существа из плоти и крови не могут сопротивляться Злу до конца, какими бы „хорошими“ они ни были сами по себе… ибо Тот, Кто пишет нашу историю, к нашему роду не принадлежит».