Конечно же, это «Г» могло быть только монограммой Гэндальфа, а старик был не кем иным, как самим волшебником Гэндальфом, который снискал себе в Заселье широкую известность как великий искусник по части огня, дыма и фейерверков. На самом деле он занимался делами куда более трудными и опасными, но засельчане о том и не подозревали. Для них появление Гэндальфа было просто лишним поводом развлечься, и только. Вот отчего ликовали хоббитята. «Г – Грохотун! Г – Громовик!» – кричали они наперебой, а старик только улыбался в бороду. Узнали его сразу, хотя в Хоббитоне он показывался только изредка и никогда особо не задерживался, а в последний раз наведался так давно, что в теперешнем Заселье его фейерверков уже никто не помнил – ни малышня, ни древние старики, и знаменитые огненные представления, что любил когда-то устраивать Гэндальф, отошли в область предания.
Когда старик с помощью Бильбо и гномов разгрузил повозку, Бильбо оделил хоббитят мелкой монетой, но так и не запустил ни единой шутихи и не хлопнул ни одной хлопушкой, чем поверг маленьких зевак в полное разочарование.
– А теперь по домам! – приказал Гэндальф. – Придет время – будет вам хлопушек сколько душе угодно!
С этими словами он, потянув за собой Бильбо, исчез за дверью, и замок защелкнулся. Хоббитята потолклись еще немного у порога и в конце концов разбрелись, унося с собой чувство, что праздник, наверное, никогда не начнется!
Тем временем в Котомке происходило вот что. Бильбо с Гэндальфом расположились в маленькой комнатке, окна которой выходили на запад; ставенки были распахнуты в сад. Послеполуденное солнце струило мир и благодать. Цветы горели алым золотом. Львиный зев и подсолнухи заглядывали в круглые окошки; настурции густо обвивали дерновые стены.
– Славный у тебя садик! – заметил Гэндальф.
– Садик ничего себе, – согласился Бильбо. – Я его очень люблю. Как и все наше милое, дорогое Заселье. Но, сдается, старому Бильбо нужен отдых.
– Собираешься осуществить давний замысел?
– Вот именно! Все давным-давно решено, и перерешать поздно.
– Блестяще! Добавить нечего. В таком случае выполняй свое решение – только, смотри, до конца! Надеюсь, все выйдет как нельзя лучше и для тебя, и для всех нас.
– Хорошо бы! Но, как бы то ни было, в четверг я наконец отведу душу. Есть у меня в запасе одна шутка…
– Еще вопрос, кто будет смеяться, – вздохнул Гэндальф, качая головой.
– Посмотрим, – сказал Бильбо.
На следующий день к порогу Котомки подъехало еще несколько повозок, а за ними – еще и еще. Хоббиты начинали уже ворчать – куда это, мол, годится, надо же и местных торговцев уважить, – но в близлежащие лавки на той же неделе посыпались заказы на всевозможную снедь и всякую всячину, от обычных, обиходных вещиц до предметов роскоши, – словом, на все, что только можно было достать в Хоббитоне, Приречье и окрестностях. Повсюду царило редкостное воодушевление. Хоббиты начали зачеркивать в календаре дни, оставшиеся до вожделенной даты, и высматривали почтальона, надеясь на приглашение.