Поведение девочки ударило по Диминому самолюбию и в то же время встряхнуло его. Мальчик последовал за ней к углу дома.
— А ты боишься, да? — спросила она.
У девочек вроде Кристины есть удивительное свойство — совать в улей палку, — но Дима не подал виду, что чем-то обижен.
— Нет, — хмыкнул он.
Кристина усмехнулась:
— А мне кажется, боишься.
— Нет!
— У тебя руки трясутся.
— Это ты боишься.
— Если бы я боялась, я бы стояла за кирпичами… Или вообще не пошла бы с тобой.
— Тогда зачем пошла? Сидела бы за кирпичами.
— Скучно. А с тобой всегда какое-нибудь приключение.
Они обогнули дом и встали возле намеченного окна. Кристина прижалась к стене, оставив Диме только два варианта: глянуть в окно или вернуться к калитке.
— Давай, — шепнула девочка и улыбнулась: — Ты же не боишься.
— Я… — Дима надвинул на лоб шапку.
С каждым годом их дружеские отношения заходили в тупик. И Диме казалось, что происходило это по вине Кристины. Девочка менялась не в лучшую сторону, пока он оставался стоять на месте.
Дунул ветер. Ветви каштана угрожающе зашумели. Диме почудилось, что внутри него завыли волки. Он приблизился к стеклу, ощущая в своём теле нечто большее, нежели просто неуверенность. Стекло словно отталкивало его от себя, из-за чего на мальчика нахлынуло волнение. А вдруг что-то случится? И несмотря на то что видимых причин этому Дима не находил, что-то в его голове давало отпор: «Отойди от окна! Ничего хорошего ты там не увидишь». Да и что, вообще, он хотел там увидеть?
— Ты в порядке? — окликнула его Кристина. — Если боишься, тогда нам лучше пойти домой. Ничего страшного, что ты немного…
— Замолчи! — шикнул на неё Дима.
— Просто у тебя такой сосредоточенный вид, будто ты отгадываешь слово на «Поле Чудес».
— Замолчи! — повторил он.
Кристина отошла к калитке:
— Грубый ты!
Но Дима её уже не слышал. Он собрался с мыслями и прильнул к стеклу. В глазах у него потемнело. Он не ожидал, что так быстро и чётко увидит очертания комнаты, но весь скудный скарб, что находился под крышей дома, словно бросился на него. Дима зажмурился.
Пустая кровать, шкаф на дальнем плане, телевизор и письменный стол Диму больше не интересовали. Его взгляд привлекла единственная вещь, точно памятник, возведённая посреди комнаты. Сначала Дима принял её за столб, подпирающий потолок старого дома. Но вещь выглядела слишком неровно даже для подпоры, подобранной из не самой лучшей древесины. Когда Дима присмотрелся к основанию, он понял, что «столб» даже не опирается на пол, а едва заметно покачивается, словно выискивая, куда свалиться.