Патрик кивнул.
— Постой рядом, — вдруг попросила я. Он обнял меня.
— Папочка отпустит?
— Я не разговариваю с ним.
Анри. Отец
Полли подала газету.
— Что пишут? — Анри добавил варенье на поджаренный кусок хлеба.
— Бунтовщики схвачены. Тюрьмы переполнены. Порядок восстановлен.
— Я же говорил — Бетт справится, — сказал он. — Пен снова герой?
— Людей, которые поддержали председателя Большого Совета, оказалось намного больше. Провели социологический опрос. Вот результаты.
Полли показала статью и предложила добавку. Анри отказался. Он вспомнил, что подписал бумаги, которые поздним вечером принесла Энни. Лицо ее было искажено страхом, она быстро покинула такси, он втолкнул ее в дом, пока Полли отлучилась в магазин и, не перечитывая договор, поставил подпись. Энни обрадовалась, всхлипнула, закрыла лицо руками, плакалась, что ее выслеживают черные фигуры на улице, что она боялась выйти из гостиницы, пока не пришел портье с новыми жильцами. Затем, не ответив, она выбежала из комнаты, а мужчина следом. Грозил тюрьмой. Ей повезло, служанка в желтоватом переднике вспомнила ее и во время побега успела спрятать в бельевой, а потом помогла выйти.
Вспомнил, что поил Энни успокаивающим чаем и поглядывал на часы — Полли в магазине не задерживалась. Купит продукты и домой. А потом к его телефону — проверять звонки, почту, сообщения. Хорошо, номер Элизабетты не определяется. И не впечатывается в электронную память, а в его память бывшая жена «впечаталась». Под самую корку. И вряд ли освободит. Бывает, захлопнет глаза и увидит призрачную тень, откроет, а он в секретной комнате — рисует новый портрет, пишет стихи и сажает на нотную бумагу черные кружки…
Он помнил, как силой затолкал Энни в такси. Она не хотела уезжать, жалобно молила проводить в аэропорт. Морган выручил. Звукач не казался болтливым.
Он помнил, что резная дверь в кабинет жены по его воле распахнулась. Бетт с удивлением смотрела на него. Встала, взволнованно коснулась выпавших из прически волос, сдвинула лоток с бумагами. Некоторые посыпались на пол. Он захотел поднять их, но она не позволила. Подставила щеку для поцелуя. Он прикоснулся к холодной коже и сел рядом, на коврик. Посмотришь на нее, посидишь рядом, на полу, отполированный до блеска ноготь властно укажет на стул. Он подчинится, а самому хочется творить, сочинять, лишь бы она чаще улыбалась, радовалась и меньше думала о мести.
Бетт позвонила сумеречной ночью. И он согласился выслушать ее, не ругался, не перебивал. А потом пожаловался:
— Курьер принес пакет с приглашением на вечеринку. На дорогой бумаге. Я же говорил, мою почту проверяют.