Хорошо, что Эдди мой брат и я могу просить о большем, чем просто голословно требовать опустить ценник на продукты.
— Слушаю, — сонным голосом ответил мой брат.
— Мне нужна помощь! Совсем запуталась! — воскликнула я. — Пока маман носит титул, папа не вернется.
— Не понимаю, — голос брата оживился.
— Что непонятного! — удивилась я. — Группа поможет с записью диска. Отошлю его. Ты проследишь, чтобы маман послушала, прослезилась, вспомнила о былых чувствах и забыла о «муже номер два».
Мне показалось, что Эдди усмехнулся.
— Альби, пусть родители сами разбираются.
— Они ведут себя, как дети, — я решила попробовать пиццу. Взяла кусок, теплый и аппетитный. Пиццу не люблю, но домашняя показалась мне довольно вкусной.
— Ты в Городе?
— У папы…
— А как же лекции? Мать не перестает восхищаться тобой. Всем подругам грамоту показала. И газету со статьей.
Кусок пиццы едва не застрял в горле. Я откашлялась, быстро попрощалась и бросила трубку.
Эдвин. Наследник
Элис требует оценить наряды, которые ей подобрали на закрытую вечеринку магната Джона из Южной Страны. А у него, наследника, совершенно другие мысли в голове. Навязчивые, доводящие до внутреннего протеста, истерики.
— Как тебе? — прощебетала Элис и показала пояс очередного платья. Эдвин поднял уставшие глаза, пышная юбка на невесте вздулась куполом, так сильно растянула ее Элис. Он похвалил длину, фасон, расцветку, качество ткани…
— Модные репортеры оценят, — мило сказала Элис и закружилась по комнате.
Знала бы, что ему дела нет до мнения журналистов.
— Путеводители и программа мероприятий, — вдруг произнес он. — Элис, я хочу побывать у скал. Здесь пишут о легенде — поющие скалы с острыми вершинами открываются людям честным и добродетельным…
— О, — Элис отпустила юбку и теперь тянет руку. — Дай гляну…
Легкий смех, шелестят глянцевые страницы, приятное касание… Элис задела мягкой тканью запястье… Кеннет Пен подал матери бумаги. Она за столом. Щелкнула колпачком ручки и взглянула на него, «врага». Пен прищурился. Мать поставила подписи — враг ликует, прячет документы в тяжелом портфеле.
Утром Эдвин решил говорить с матерью. Нашел ее в парке. Было тихо. Он шагал по каменистой дорожке к оранжерее. Прозрачную крышу недавно отремонтировали. Солнце нагревало стекло. Под присмотром садовника в голубой панаме мать перекладывала в плетеную корзину цветы, отобранные для посадки в клумбы. Заметив его, она обронила разноцветную охапку на деревянный стол.
— Здравствуй, сынок, — поздоровалась мать, подошла ближе и стянула резиновые перчатки. — У вас званый обед, не забыл?