Вспоминая, я засмотрелась на искрящуюся воду.
— А теперь будте умницей, скажите, где оно, — тем же тоном, которым ранее рассказывал о солнечных батареях, проговорил Никос.
Я недоуменно уставилась на него.
— Евангелие, Вера. Вы же теперь наследница почившего, — усмехнулся он.
Сглотнув ком в пересохшем горле, я спросила:
— Кто вы?
— Зверь самый лютый жалости не чужд.
Я, леди, чужд. Так, значит, я не зверь!
— О чудо, дьявол истину изрек!62 — машинально пробормотала я в ответ.
Он расхохотался и захлопал в ладоши:
— Браво! Вы мне все больше нравитесь!
— У вас, кажется, и имен как у дьявола! Вы и Александр, и Алекс, и Сандро. Теперь еще и Никос. Правильно я понимаю?
Он слегка улыбнулся.
— Фамилия у вас случайно не Да Молин?
— О нет, хотя, согласитесь, эффектно бы вышло. Хотя род наш не менее древний, чем Молины. И так же, как они, мои венецианские предки по матери жили на Крите несколько веков. Покинув его лишь в XVII веке, перед самым захватом турками острова. Барельефы Рефимно до сих пор хранят наши фамильные гербы… Вижу, эта тема вам знакома. Читали «Рассказ о разных вещах, случившихся на Крите» Антонио Тривана?
— Это вы… приказали убить Ивана?
— И снова нет, моя дорогая. Здесь я чист. Ваш друг был чересчур горяч, мне и приказывать не пришлось. Важно уметь использовать свойства человеческой натуры, Вера. Горячие парни убивают других горячих парней. Остается только чуть подмести… Теперь же не время думать о том, чего у тебя нет. Подумай о том, как бы обойтись с тем, что есть63. Где же Евангелие?
— На что оно вам? — невольно вырвалось у меня. — Для шантажа?
Александр поморщился:
— Никогда не мыслите шаблонами. Я для вас кто? Киношный злодей с табличкой вот здесь «Злодей»?
Он очертил длинными ухоженными пальцами прямоугольник у груди.
— Скажите, вы держали когда-нибудь в руках первое издание сборника стихов Хаяма? Листали рукописи Бальзака? Вы даже не представляете себе, какое это наслаждение! Я мог бы показать, мне кажется, вы оцените. Но Евангелие!.. Признаться, оно завладело мной, моими мыслями. Отправная точка нравственных законов современного человека, источник последующих текстов и споров. И оно будет моим. Вместе с письмом Софии Да Молин. Да я богач! — воскликнул он и расхохотался.
«Как иногда дико отражается прошлое в настоящем», — пронеслось в голове. Еще недавно почти на этом месте я слушала от Маркоса о любви к чтению и цитаты.
Словно в ответ на мои мысли Александр нагнул голову, поглаживая пальцами подбородок, и, исподлобья глядя на меня, пробормотал:
— Вера-Вера — оазис в сердце…