Черт с ним. Хочет скрытничать — пусть. Я вдруг почувствовала весь этот день на своих плечах. Не верилось, что еще утром мы были в бухте, что сегодня разговаривали с митрополитом.
Заночевать решили в комнате над Ивановой таверной. Скорее, это даже была небольшая квартира. В ней размещался центр управления «аутентичным греческим ресторанчиком» (как называли пользователи сайта Tripadvisor заведение моего друга-одессита в самой туристической части самого популярного города Крита). Помимо компьютера и шкафа с бухгалтерскими документами, тут стояло два дивана. Оживлял пространство балкон над открытой площадкой таверны. Такой маленький, что каждый раз ступая на него я инстинктивно откидывалась назад, ибо казалось, уже лечу через низкие перила к ногам вон того парня, жующего мусаку22. В узкий закуток рядом с дверью из комнаты кое-как были втиснуты санузел и совсем уж крохотный кухонный уголок, состоящий из микроволновки и электрической плитки. Именно с этого неширокого во всех своих частях пространства, прокуренного Ваней, Манолисом и их друзьями, сотрясающегося в сезон до пяти утра от музыки и гогота внизу, полного парами жарящегося на кухне мяса и слезами молоденькой соотечественницы-официантки, собирающейся утопиться в гавани из-за несчастной любви к сербскому коллеге, когда-то начался мой Крит. Здесь я прожила несколько дней в свой первый визит на остров.
Пока Иван о чем-то ожесточенно перешептывался с поджидавшим его Манолисом, я поднялась в почти родную комнату, застелила оба дивана, приняла душ. С ним была хитрость. Как во многих зданиях старого города, горячая вода включалась рубильником из номера. Успеть вымыться надо было за пятнадцать минут, потом струя начинала чахнуть и холодеть.
Упав в кровать, я вытянулась и моментально уснула.
Проснулась за полчаса до будильника. Диван напротив был кое-как застелен. Пылинки ныряли в солнечных лучах. Утро доносило через открытый балкон робкие предвестники звуков, которым предстоит заполнить старый город к полудню.
Я надела водолазку, юбку и туфли. Волосы собрала в низкий узел с прядями по бокам. Спустившись в зал, обнаружила сидящего за барной стойкой Ивана. Он пил кофе, курил и задумчиво разглядывал прохожих в переулке.
— Привет! Белое и черное, черное и белое, — пробормотал он, глядя на меня.
Передо мной поставили кофе и вазочку йогурта с медом. Хорошо в таверне у друга: даже новые официанты на завтрак приносят твой любимый комплект.
Без пяти десять мы поднялись из-за стола. Иван оставил пару евро чаевых, и мы не спеша пошли к отелю, где нас ждал Георгис.