Хотя говорить подобное темному, который нависает над тобой, когда ты практически лежишь на полу, — не самая умная идея. Вот сейчас в ответ он просто меня отпустит, и я звучно шлепнусь. Но нет, меня вернули в вертикальное положение. Правда, при этом темный задел утренний синяк.
Я поморщилась, и чернокнижник истолковал мою гримасу по-своему.
— Что? Так неприятны мои прикосновения?
— Нет, — опешила я. — Просто ты задел бок, которым я утром хорошо приложилась, когда упала с лестницы.
— Покажи, — тут же потребовал Деймон.
— Да там не на что смотреть, — попыталась возразить я.
Куда там. В руках темного невесть откуда появился кинжал, и он просто распорол ткань платья.
Здоровенный синяк, красовавшийся на моем боку, радовал мир всеми оттенками фиолетового. Темный прикоснулся. Не пальцами. Лишь взглядом. Скользнул по косо разорванной ткани, по обнаженной коже вверх, к едва прикрытой разорванной нижней рубашкой груди, к плечам, стянутым тонкой шерстяной тканью платья. А потом выше — на шею, лицо.
Деймон чуть склонил голову, и я увидела, как блеснули его зеленые глаза. Этот взгляд завораживал, гипнотизировал.
— Не шевелись. Целитель из меня не очень. Но обезболить могу.
А потом его руки дотронулись до синяка. Они были теплыми, сухими, чуть шершавыми, с характерными для воина мозолями. Я вздрогнула и почувствовала, как уходит боль и в месте ушиба разливается прохлада.
— Вот и все. — Вопреки своим же словам, темный не отстранился.
Его пальцы все еще касались моей кожи.
Но это был всего миг. Миг, показавшийся мне вечностью. В следующую секунду чернокнижник убрал не только руку, но и всего себя от меня подальше.
— Надеюсь, теперь тебе легче. И у тебя больше нет повода морщиться от моих прикосновений, суп-р-руга.
Его последняя фраза показала, что темный не верит мне до конца. И касается это не только падения, но… и всего.
— Да, спасибо, мне действительно стало легче. Только зачем было портить платье? — Я попыталась прикрыть ладонью голый бок.
— Саван, — педантично поправил темный. — И да, я солгал. Он меня жутко раздражал весь вечер. И не только он, но и его содержимое. Но я решил побыть радушным хозяином. И был… сколько смог.
Я сцепила зубы. Так, спокойно, Ада, спокойно… Ты еще успеешь поправить этому радушному хозяину баланс белого. И протереть ему объектив тоже успеешь. А пока смотри, учись, анализируй и молчи.
Вот как одновременно один и тот же человек — ну хорошо, не совсем человек, а чернокнижник — может и бесить до нервного тика, и вызывать чувство благодарности?
— Я провожу тебя до твоей спальни, — неожиданно произнес Деймон тоном, не терпящим возражений.