– Конечно, можно, чуть позже я тебя проинструктирую, и можешь бросать. Но мы сейчас займемся кое-чем другим. Заряжай пушку шрапнелью и наводи на вот ту большую палатку. Видишь, там сколько народу столпилось?
А в лагере противника слышался шум и гам, народ толпился и что-то орал. Мы сейчас еще добавим неразберихи.
– Витор, ты готов?
Парень с гордым видом взял запальник и поднес к пушке, она рявкнула так, что ударило по ушам, и чуть откатилась назад. Все-таки в помещении звук очень сильный. Через несколько мгновений можно было наблюдать, как падали люди вблизи шатра, крики и вой стояли такие, что очень хорошо слышно было и сюда.
– Давай еще разок, – сказал я, и Витор с напарником кинулись чистить ствол и по новой заряжать пушку. Пока они это делали, картина на поле изменилась: из-за леса, находившегося чуть в стороне, двигаясь по королевскому тракту, показалась колонна всадников, которые уже перестраивались для атаки. Было далеко, и я не мог разглядеть, кто это. Вот они двинулись в атаку, постепенно разгоняя коней. В лагере уже заметили, но сделать ничего не могли – слишком близко были воины. Некоторые из вражеских всадников успели вскочить на коней и броситься прочь, остальные же бросали оружие и становились на колени, отдавая себя полностью в руки победителей.
Вот на солнце блеснул штандарт с оскаленной мордой. Не может быть, это штандарт отца! Я не мог в это поверить. Ведь только если он сам находится в отряде, тут мог присутствовать штандарт!
– Коня мне! – заорал я и свистнул, как всегда свистел, подзывая Ветерка.
Из конюшни раздалось ржание, и оттуда вылетел раздувая ноздри Ветерок, я вскочил на него. Гюнтер и еще несколько человек снимали с ворот брус, упоры и разбирали завал.
– Гюнтер, всех выгнать наводить порядок, прибыл мой отец. Я его чуть придержу, сообщи дамам – нельзя ударить в грязь лицом.
Дав посыл Ветерку, я вылетел в открывающиеся ворота навстречу отряду в блестящих латах. В нескольких метрах от огромного человека, закованного с ног до головы в железо, я соскочил с коня и припал на одно колено. Отец тоже спешился и, подойдя ко мне, положил руку мне на голову.
– Встань, сын, – сказал он и, когда я поднялся, обнял меня.
А воины вокруг кричали:
– Славься, славься!
Отец разглядывал меня и улыбался.
– Ну, как ты тут, сын?
– Как видишь, отец, воюю потихоньку, – ответил я и засмеялся от переполнявших меня чувств.
– Что с этими делать думаешь? – кивнул он на пленников, которых уже согнали всех в одно место.
– А что с ними делать? Кто сможет, пусть выкупится, кто не сможет – отработает пару лет, мне рабочие очень нужны. Да это еще не все, надо наведаться в поместья этих барончиков, чтобы не повадно было другим. Вот как я думаю.