– Боится народ, – произнес он и посмотрел в сторону костра. – А вдруг еще и ночью нападут, – высказал он, по всей вероятности, общую мысль.
– Так, может, тогда потихоньку соберемся и продолжим путь, кони немного отдохнули, да и гнать их никто не собирается. Ночь светлая, дорога тут одна, не заблудимся, и народ, когда делом занят, не так бояться будет. – С этими словами я поднялся и пошел седлать Ветерка. У костра тоже зашевелились, кинулись ловить и запрягать коней, и где-то через полчаса мы снова были в дороге.
После всего происшедшего ночная дорога – удовольствие из малоприятных. Шарахались каждого куста, и нервы у мужиков были напряжены до предела. Правда, через час попривыкли, да и то, что теперь возчиков было меньше, так как раненые не могли полноценно управлять повозками, тоже сыграло роль.
Больше работы, меньше дурных мыслей и страха. Я и Ингул выполняли роль охранения. И в тот момент, когда солнце взошло, впереди на горизонте показалось село. Вот тут даже шутки послышались и смешки, и даже у меня, по сути дворянина-бомжа, и то на душе потеплело и стало спокойней. Въехав в село, караван направился на подворье старосты. Тут и там стали появляться любопытные, а мужчины как один присоединялись к нам, и уже к подворью старосты подошла толпа человек из двадцати.
Попутно завезли раненых Эрмила и Гримма к ним домой, послав детвору к Ингри. По приезде к Сарту все принялись тут же разгружать повозки, а Сарт показывал, что и куда носить. Я же, еще раз перепроверив заказанное мной железо, отправился в сопровождении вездесущего Вилкула к своему временному жилищу, а точнее к сеновалу Петры, ведя в поводу Ветерка.
Уже на выходе столкнулись с лекаркой, которая спешила к раненному в стычке Сарту, Ингри поклонилась и пожелала мне здоровья, а потом спросила, как я себя чувствую и вернулась ли ко мне память. Я улыбнулся, ответил, что чувствую себя прекрасно, а память возвратилась, но не вся. На мой вопрос, как там раненые, она сказала, что у Эрмила, которому стрела пробила бедро, все нормально – через неделю будет бегать, а вот у Гримма плохо, стрела задела кость, и как оно будет дальше, она пока не знает.
– Что ж, – сказал я, – вам еще одного раненого надо осмотреть. – Я кивнул на Сарта, на этом мы и расстались.
По дороге Вилкул выпросил у меня повести в поводу Ветерка, и я передал ему повод. Ветерок потянулся мордой к плечу Вилкула, я уже хотел прикрикнуть на него, боясь, что он может укусить ребенка, но тот, обнюхав своего нового конвоира, только смешно фыркнул.
У подворья Петры нас встретила Арна, которая тоже поклонилась и, пожелав мне здоровья, поинтересовалась, легка ли была дорога. Поклонившись в ответ, чем снова вогнал ее в краску, ответил, что дорога была не такая уж и легкая, но тем не менее вернулись все, и что отец скоро будет. А потом я превратился в Деда Мороза и принялся раздавать подарки. Арне вручил бронзовые сережки с небольшими рубинами и такого же цвета, как рубины, отрез материала. Глядя на то, как она смотрела на подарки и как светились ее глаза, я был просто счастлив.