Аня, помня рычащий оскал деревенского пса и не менее «дружелюбный» приём свекрови, попыталась искать дипломатии:
— Если я там нужна как помощница, то я поеду. Но я ведь ничего не умею в огороде. Посею что-нибудь неправильно, и вырастет капуста не на том поле, — девушка попыталась улыбнуться, но вышло плохо. Отвернулась к чайнику, якобы заварить свежего чая. — Но как скажешь, ты же муж.
— Да и правда, мама и меня до посадок не допускает, а грядки у тебя сил не хватит вскопать. Сколько выходных у тебя? — Андрей хотел узнать график работы жены.
— Скорее всего, вообще не будет. У нас назначены дополнительные репетиции перед отчётным концертом в начале июня. Я буду участвовать в нём как танцующий педагог. Ты придёшь на наш концерт?
— Куда? В школу?
— Нет, в драматический театр. Нам сцену отдают на один день.
— Ну, я не знаю. Я ни разу в театре не был. Там же, наверное, какие-то особые правила. — Андрей выпрямил спину, напряг грудь и живот. — Галстук-бабочка, смокинг. У меня нет этого ничего, только джинсы, свитер.
— Да нет! — Аня засмеялась. — Это раньше так было, в прошлом веке, а сейчас всё демократично, можно и в джинсах.
На майские стояла жара. Внезапно, после апрельского холодного непогодья, и вдруг — двадцать пять градусов выше нуля. Андрей уехал на неделю к маме.
После работы, если не было тренировок по аэробике, Аня шла к морю, в открытый солярий на втором этаже спорткомплекса «Юбилейный». Здесь за невысокой загородкой можно было, не боясь свежего ветра с моря, предаться солнцу.
Непривычная к морскому климату, Аня не знала, что майское солнце в этих краях недолговечно, а за ним наступит промозглый июнь, с туманами, мжичкой — мелкой моросью и температурой воздуха как в марте.
В начале июня в берлоге стало сыро, холодно, неуютно. Придя вечером с работы, Аня решила протопить печь, чтобы согреться самой и согреть квартиру к приходу мужа. Андрей, смирившись с занятостью жены, проводил своё отпускное время с друзьями, как и раньше. Оно заполнялось походами в бары и выпивкой по домам у неженатых приятелей.
Накинув мужнину куртку, висевшую в коридоре на крайнем к выходу крючке, Аня пошла во двор за дровами. Холод обхватил лицо и руки. На голову она набросила капюшон, а руки автоматически сунула в карманы курки. Правая рука наткнулась на бумажный конверт. «Андрею Космачёву. До востребования». Женский витиеватый почерк вывел и обратный адрес: село Домашлино, Боброва Люба.
Аня повернула к подъездной двери, ей было уже не до дров с печкой. Конверт был вскрыт, читать или нет? Правила хорошего тона говорили «нет», а внутренний голос «да».