- Петр Петрович! Займись, пожалуйста, устройством Сергея в ленинградскую школу. Если понадобиться поддержка сверху сообщи. Времени практически не осталось, - попросил он. - Ты сам, в какую школу хочешь? - интересуется у меня.
Пожимаю плечами. Не думал об этом.
- Наверное, поблизости от места жительства, - предполагаю я. - Кроме этого хочу заниматься боксом, - сообщаю о своей мечте. - Но об этом, более предметно можно говорить только после решения родителей о переезде.
- Родители могут переезжать не один месяц, а в школу надо идти уже через десять дней, - логично напомнил Петр Петрович. - А бокс тебе зачем? Это от тренировок у тебя мозоли на суставах? Такие мозоли видел у занимающихся восточной борьбой. Ты какой борьбой занимаешься? - интересуется.
«Заметил, черт глазастый! Зачем при всех-то спрашивать?» - смущаюсь и пытаюсь непроизвольно спрятать руки. Романов заинтересованно покосился на мои кисти.
- Занимаюсь, как могу в моих условиях, но всегда мечтал тренироваться у профессионального тренера, - признаюсь.
- За мозги свои не боишься, что на боксе их повредят? - ехидно поинтересовался Григорий Васильевич, напомнив на мои опасения медикаментозного вмешательства в работу мозга.
- Не боюсь. Не собираюсь становиться профессиональным боксером. В уличной драке скорее можно получить травму головы. На секции хочу научиться защищаться и уклоняться, - разъясняю, чтобы не вздумали дилетанты запрещать мне заниматься моим хобби.
- Ну-ну, - скептически хмыкнул Романов. - Петр Петрович поинтересуется, чему тебя там могут научить, - многозначительно взглянул на Ксенофонтова.
Тот понимающе кивнул. «Это, что? Мне теперь постоянно находиться под колпаком у «Мюллера»? - мысленно завопил. Не дождетесь! Не собираюсь жить под постоянным контролем посторонних людей и отчитываться куда хожу, чем занимаюсь, с кем дружу и сплю.… Пусть даже этот контроль организован из лучших побуждений. Похоже, у меня вырисовывается еще одна проблема, о которой не подозревал. Надеюсь, что у Ксенофонтова не хватит времени заниматься только мной. Ведь у него есть основная работа. Но «стукачками» окружить может.
Некоторое время меня не достают вопросами. Взрослые идут на пару шагов впереди и тихо переговариваются. Стараюсь не прислушиваться, а думать о своем. Вспоминаю об обещании Эдику, ремонте в квартире тети Светы и скором возвращении домой. Маринке и Гульке!!!
При подходе к полянке Романов вдруг оборачивается ко мне и вспоминает:
- Ты песню о блокаде так и не спел! Сейчас, после ушицы как? Споешь? Слушателей не постесняешься?