— И это пришло тебе в голову вдруг, ни с того ни с сего?
— Видишь ли, она мне позвонила. Я ведь тебе когда-то уже рассказывал.
— Да, рассказывал.
— Она хотела вернуть рукопись Дюма, которую ее покойный муж продал мне.
— И как она это желание объяснила?
— Сентиментальными причинами.
— А ты, конечно, поверил.
— Да.
— Вернее, тебе было все равно.
— По правде говоря…
— Вот-вот… Главным для тебя было затянуть ее в постель.
— Не без того.
— И она тебе уступила.
— Как миленькая.
— Понятно. И вы решили устроить себе медовый месяц в Париже.
— Не совсем так. У нее были здесь какие-то дела.
— …и она пригласила тебя сопровождать ее.
— Угадал.
— Неожиданная идея, правда?.. Все расходы за ее счет, чтобы продлить идиллию.
— Приблизительно так.
Корсо зло осклабился:
— До чего прекрасна любовь, Флавио! Когда любишь по-настоящему…
— Перестань паясничать. Ты ведь циник… Она такая необыкновенная! Ты представить себе не можешь…
— Могу.
— Не можешь.
— А я говорю, что могу.
— Ты выдаешь желаемое за действительное. Такую женщину…
— Не будем отвлекаться, Флавио. Итак, все мы собрались здесь, в Париже.
— Да, конечно.
— И какие планы были у вас относительно меня?
— Никаких планов не было. Мы думали сегодня-завтра попробовать отыскать тебя. И попросить, чтобы ты вернул рукопись.
— По-хорошему.
— Разумеется, а как же еще?
— А вам не приходило в голову, что я могу заартачиться?
— Лиана такой вариант учитывала.
— А ты?
— Я — нет.
— Ты — нет… Почему же, позволь спросить?
— Я не вижу тут никаких проблем. В конце концов, мы с тобой друзья. И не забывай, «Анжуйское вино» принадлежит мне.
— Теперь я вижу: ты для нее — последнее средство.
— На что ты намекаешь? Лиана — божественная женщина! И без ума от меня.
— Да, я вижу, как она влюблена.
— Правда?
— Дурак ты, Флавио! Тебя ведь надули, как, впрочем, и меня.
И вдруг Корсо услышал в глубине мозга пронзительный сигнал тревоги — настоящую сирену — и, резко отодвинув Ла Понте в сторону, кинулся в спальню. Лиана Тайллефер уже успела встать и как была, полураздетая, спешно швыряла вещи в чемодан. Он поймал ее ледяной взгляд — взгляд леди Винтер — и понял, что все то время, пока он, как последний дурак, фанфаронил перед приятелем, она, затаившись, чего-то ждала — знака или звука. Словно паучиха в центре своей паутины.
— Прощайте, сеньор Корсо.
Он ясно разобрал три эти слова — Лиана произнесла их низким, чуть хрипловатым голосом, который он так хорошо помнил. Но, разобрав, Корсо не понял, означают ли они еще что-нибудь, кроме того, что она собирается улизнуть. Он шагнул к ней, хотя и сам не знал, с какой целью, — и в тот же миг почувствовал, что в комнате находится кто-то еще: слева притаилась какая-то тень, кто-то стоял, прижавшись к дверному косяку. Он начал поворачивать голову, чтобы встретить опасность лицом, хотя уже понял, что опять совершил оплошность и упустил нужный момент. Охотник за книгами еще слышал смех Лианы Тайллефер — так в кино смеются белокурые и злые вампирши. Что касается удара — второго за последние двенадцать часов, — то он снова пришелся ему в ухо, в то же самое место. Но Корсо успел увидеть мутнеющим взглядом, как Рошфор кинулся вон из комнаты.