— До недавнего времени рукопись принадлежала вашему мужу. — Тут он запнулся, но потом все-таки добавил: — Царствие ему небесное!
Вдова медленно кивнула, словно услышала именно то, что хотела услышать, и открыла папку. Корсо смотрел поверх ее плеча на стену. Там между подлинником Тапиеса[18] и еще одной картиной с неразборчивой подписью висела в рамке детская работа — пестрые цветочки, имя и дата: «Лиана Ласаука. Курс 1970/71 г.». Корсо счел бы это весьма трогательным, будь он способен выдавить из себя хоть одну слезинку при взгляде на цветы, птичек, а также на девочек со светлыми косичками и в гольфах. Поэтому он равнодушно перевел взгляд на фотографию в маленькой серебряной рамочке: покойный Энрике Тайллефер S. А., с золотым дегустационным бокалом, висящим на шее, в фартуке, делавшем его слегка похожим на масона, улыбался в объектив; в правой руке он держал одну из самых популярных своих кулинарных книг, в левой — блюдо с молочным поросенком по-сеговийски, которого собирался разрезать. Возможно, подумал Корсо, преждевременная кончина избавила его от бесчисленных проблем, порожденных холестерином и подагрой. А еще с холодным любопытством профессионала он задался вопросом: к каким уловкам прибегала при жизни супруга Лиана Тайллефер, когда желала испытать оргазм? В поисках ответа он снова метнул быстрый взгляд на бюст и ноги вдовы, но к определенному выводу не пришел. В ней, конечно, слишком сильна была женская природа, чтобы она довольствовалась только молочными поросятами.
— Это текст Дюма, — сказала она, и Корсо тотчас напрягся и весь обратился в слух. Лиана Тайллефер постукивала красным ноготком по пластиковому конверту, защищавшему страницу. — Та самая глава, знаменитая. Конечно, рукопись мне знакома. — Она склонила голову, и волосы упали ей налицо — теперь вдова недоверчиво взирала на гостя из-под светлой завесы. — А как она попала к вам?..
— Ваш муж продал главу мне. И я должен доказать ее подлинность.
Вдова пожала плечами.
— Насколько мне известно, рукопись настоящая. — Лиана Тайллефер с тяжелым вздохом возвратила ему папку. — Высказали, продал?.. Как странно! — Она задумчиво помолчала. — Энрике так гордился ею.
— Возможно, вы припомните, где он ее приобрел.
— Боюсь, что нет. Кажется, это был чей-то подарок.
— А ваш муж коллекционировал автографы?
— Думаю, других, кроме этого, у него не было.
— И он никогда не говорил о намерении продать рукопись?
— Нет. О продаже я узнала только от вас. Кто же ее приобрел?
— Один книготорговец, мой клиент, и, как только я соберу необходимую информацию, он выставит автограф на аукцион.