Он развел руками:
- Конечно, процесс довольно хаотичен. Но я упорядочиваю его, добавив контроль вероятностей, чтобы воздействие проявилось именно так, как мне надо. Именно это я сделал с Джавдетом: я простимулировал центр подчинения в мозгу, заставив его воспринимать меня как вожака, волю которого нельзя оспорить или не подчиниться ей. Только благодаря этому он помог нам проникнуть в крепость, и только поэтому мы успели тебе на помощь до того, как халиф приступил к изнасилованию.
Иоланта сверлила его взглядом и не говорила ничего. И чем дольше она ничего не говорила, тем сильнее Килиан нервничал. Он чувствовал себя преступником на суде.
В ожидании неизбежного смертного приговора.
- Скажи хоть что-нибудь, - не выдержал ученый.
- Поправь меня, если я где-то не так поняла, - голос чародейки был холодным, как льды мифического Севера, - Ты искалечил разум человека, превратив его в безвольного раба, и теперь имеешь наглость утверждать, что в ЭТОМ есть что-то хорошее? Что ЭТО может быть хоть чем-то оправдано?!
- С одной-единственной поправкой, - поморщился он, - Я искалечил разум врага. Врага, которого в любом случае пришлось бы убить в ходе боевых действий. На войне нет недопустимых средств.
С тихим звоном треснул еще один кристалл. Этот звон, подобно погребальному звону колоколов по его душе, напоминал о том, о чем Килиан предпочитал не вспоминать. Ведь тот солдат не был первым. Ведь к началу войны Килиан уже имел в своем распоряжении испытанную методику. И не все, на ком он ее испытывал, были для него настоящими врагами.
Жертва во имя науки. Тогда она казалась ему оправданной.
- Это неважно, - покачала головой Лана, - И знаешь, почему? Для них мы сами - точно такие же враги. Как бы ты отреагировал, если бы так поступили с тобой? Или со мной?! Это ты тоже оправдаешь, потому что "ну, это ж враг"?!!!
- Не оправдаю, - серьезно ответил чародей, - Но не удивлюсь.
- Не удивишься, - передразнила девушка, - Потому в мире и творится черт знает что, что вы сами делаете то, что осуждаете, когда это делают другие. Ты не хочешь, чтобы причиняли вред твоим близким, но думаешь ли ты о том, что каждый человек - чей-то близкий? И что неплохо бы тогда перестать делить людей на важных и неважных и понять, что важен ЛЮБОЙ человек?
- И что ты предлагаешь? - спросил в ответ Килиан, - Не сражаться с тем же халифатом? Пусть творят с нами что хотят, зато мы сами останемся чистенькими? Это так не работает, Лана.
- Не считай меня идиоткой! - возмутилась чародейка, - Да, я понимаю, что это война. Что на войне подчас приходится убивать. Но есть граница между тем, что делать приходится, и тем, что делать недопустимо даже на войне. Или хочешь сказать, что если мы одержим победу, ты пойдешь насиловать женщин Халифата? А что, враг же!