Второй рукой подняв саблю над головой, Килиан использовал магнитокинез. Корабль продолжил падать в образующийся водоворот, но чародеи остались висеть на сабле.
Под испуганный крик Ланы учёный направил свой импровизированный транспорт вверх и вперёд, навстречу идаволльскому флоту. Благодаря морю, энергии у него было достаточно.
Наверное, наблюдай он эту картину со стороны, сказал бы, что когда к тебе изо всех сил прижимается красивая девушка, это невероятно приятно. Сейчас ему приятно не было. В его плане был изъян. За саблю приходилось держаться одной рукой, выдерживая вес двух человек. Лана, конечно, была пушинкой, но все же, даже пятьдесят килограмм - это не так уж мало, когда висишь на одной руке. Да даже без дополнительного груза учёный не смог бы продержаться так долго.
Чародей придал своему транспорту самую большую скорость, какую они только могли выдержать. Мгновение подумав, подавил малодушное желание высадиться поближе и попытаться ещё раз захватить корабль черных. Они слишком устали и не в состоянии сражаться.
Объективно полет продлился не больше минуты. Но этого времени хватило, чтобы кисть руки выказала недвусмысленное желание отвалиться. По первоначальному плану Килиан собирался аккуратно опустить их на палубу флагманского корабля... Но все, что у него вышло по факту, это слегка сбросить скорость при приближении.
Его рука разжалась на подлёте к кораблю. В глазах юноши потемнело, когда большая часть силы удара об палубу пришлась на его спину. А они с Ланой уже катились кубарем, упрямо не отпуская друг друга.
Когда же зрение вернулось, Килиан с нарастающим удивлением обнаружил три вещи.
Во-первых, он все ещё жив. Это удивляло само по себе: такой способ спасения он выбрал не потому что тот давал серьезные шансы выжить, а потому что ничего лучшего попросту не было.
Во-вторых, он лежит на спине посреди палубы корабля, и вокруг столпились любопытствующие матросы. Это вызвало неприятную ассоциацию со зверем в зоопарке... Ну, или точнее, учитывая то, чем он привлек их внимание, скорее с какой-нибудь экзотической птицей. Птица-Килиан, отличается умом и сообразительностью - звучит? Хотя едва ли птица, отличающаяся умом, оказалась бы в такой ситуации.
Наконец, третий факт, в отличие от второго, воспринимался несомненно положительно. Лана (также живая и даже более целая) сидела на нем верхом в двусмысленной, да и, чего греха таить, очень волнующей позе. Хоть это и было обусловлено всего лишь тем, что он своим телом кое-как смягчил ей приземление, а все равно приятно.