Башир ушел качаться в зал, назначив дежурить Керима. Керим сел на ступеньки у входа в беседку. Ребята расселись по скамейкам вдоль стен.
Хотя на улице было еще светло, внутри беседки, из-за низкой крыши и переплетенных вокруг поддерживающих ее опор стеблей дикого винограда с широкими листьями, было довольно сумеречно. Электричество в беседке было, но Марина решила свет не включать. И так не очень уверенная в себе, она не хотела, чтобы ребята видели ее волнение.
Вокруг лавочек и в центре беседки Марина расставила спиральки от комаров и зажгла их, отгоняя насекомых, которых на территории базы было немного, но которые были и мешали, особенно вечером. Из спиралек курился пахучий дымок и в сумраке казалось, что струйки дыма с боков, поднимаясь вверх, огибают незримый купол и сплетаются под крышей беседки с центральным дымком, образуя магический знак.
Ребята притихли. В наступившей тишине стали отчетливо слышны хлопки теннисного мяча.
Марина устроилась в центре беседки на табуретке. Тридцать восемь детских глаз смотрели на девушку со всех сторон. Она вздохнула и начала свой рассказ.
«Больше двадцати лет тому назад, когда никого из нас еще не было на этом свете, в далекой горной долине с бьющимся о серые валуны шумным потоком, белым от пены и голубым от высоты, жили два брата, старший Ваха и младший Гизи.
Ясных погожих дней в долине было немного. Обычно небо там мучили облака и клочки туч, чередуясь с солнцем. Без солнца в долине казалось прохладно и ветрено, но только не коричневым босоногим мальчишкам в рубахах поверх грязных и рваных штанов, целыми днями гоняющихся друг за другом по колючкам, камням и кизякам.
Младший брат был совсем мал, лет трех или четырех, и мать не разрешала ему далеко отходить от дома, но он все равно убегал за старшими ребятами, упрямо сопя и перелезая через высокие валуны. «Ай, молодец, настоящий чечен!» — призывно кричали ему ребята, которых он никак не мог догнать, а мать на него громко ругалась.
Вверх по ручью за аулом была ровная площадка, где большие ребята часто боролись, показывая свою силу. Когда к ним добирался малыш, раскрасневшийся после схватки старший брат хватал младшего под мышки, поднимал над собой и громко трубил, как охотник, поймавший добычу…
Гизи немногое запомнил из своего раннего детства, но то, как убегал в ауле от матери, а потом взлетал в руках старшего брата к самому небу так высоко, что внутри все обрывалось от восторга, — запомнил хорошо и часто вспоминал в трудные минуты.
В ауле Гизи воспитывала бабушка, потому что она знала больше всех, и потому что была старая и ничем больше не занималась. Она не только Гизи воспитывала — всех внуков и правнуков, которые у нее жили и к ней приезжали. Дед и бабушка Гизи — деда и денана, если мне правильно перевел Иса — были самые мудрые в семье. Деда был очень уважаемый человек. Гизи очень уважал деду, но воспитывала его денана.