— В самом деле, надо скорее возвращаться, — озабоченно сказала девушка. — А то уже вечереет и ты ранен…пойдем, Саша.
— Согласен, — кивнул я, засовывая наспех оттертое сухой травой от слизи мачете в ножны. — Валим отсюда. Простите мужики — обернулся я к объеденным телам наших предшественников, — но похоронить вас сегодня не получится. Нечем копать, и сил совсем нет. Может быть в другой раз… Пошли отсюда Хей.
Километра два я прошагал относительно бодро. Но вот потом стало хуже. Навалилась слабость, озноб, да еще, кажется, температура поднялась. Каждый шаг давался все труднее и труднее, а вокруг явно смеркалось. Хей забрала у меня ружье, мачете, и сумку, но все равно шел я с трудом. К боли от ран добавлялась элементарная усталость — сказывался предыдущий двадцатикилометровый марш. Какому-нибудь марафонцу — раз плюнуть, но я-то обычный городской житель.
— Все, привал, — решительно сказала моя боевая подруга, когда мы добрались до родника с нашим сегодняшним кострищем. — Скоро стемнеет. Да и ты, Саша, извини, не ходок, на тебе лица нет… Отдохнем, переночуем, утром доберемся. Не так уж далеко.
— Лучше потопали дальше, — угрюмо возразил я. — Кто его знает, что тут по ночам происходит. Шагая по рельсам не заблудимся.
— Ага, хочешь, чтобы я тебя среди ночи на руках тащила, если ты рухнешь? Обойдешься!
— Можешь оставить где-нибудь под кустом, если дело будет совсем плохо, — пошутил я. И зря, потому что тон голоса девушки сразу стал ледяным.
— Ты мне специально гадости говоришь, да? Я, по-твоему, из тех, кто бросит товарища в беде?! Вот спасибо…
— Извини, ляпнул не подумавши.
— Не извиню! Держи ружье и бди. Я за дровами.
— Думаешь, мне завтра полегчает? — задумчиво спросил спину удалявшейся Хей, но ответа не получил.
До наступившей темноты девушка успела хорошо похозяйничать. Нарубила моим мачете кучу елового лапника, соорудив нам ложа, дотащила к кострищу пару десятков тонких сухих березовых стволов из бурелома за овражком и ухитрилась-таки поломать их на дрова при моей скромной помощи, а затем запалила костер, заварив в котелке с водой последний пакетик чаю. Папа-охотник, дочке плюс десять к хозяйственности, что там говорить… Хорошо хоть с наступлением ночи температура воздуха сильно не упала, и мне удалось кое-как согреться обжигающим кипятком и пламенем костра, уняв немного озноб. Впрочем, возможно помогли найденные в аптечке порошки аспирина и парацетамола, которые я тоже выпил, растворив в горячей воде. А затем я все же ухитрился заснуть, провалившись в неприятный, вязкий сон.