Людмила Павловна смотрела скептически. Вдруг ее взгляд сделался зорким, лицо зарделось, помолодело.
— Митя! — крикнула она изо всех сил.
Один молоденький солдат оглянулся. А потом вышедший из штаба генерал сощурил глаза и, захлопнув открытую адъютантом дверцу автомобиля, шагнул навстречу Людмиле.
Звезды в петлицах тотчас сказали Наденьке, что перед ними генерал армии. Скорее всего, командующий округом.
— Этого не может быть, потому что не может быть никогда, — шутливо заключил генерал, оглядывая Людмилу. — Я узнал бы тебя через тысячу лет. Ты нисколько не изменилась.
— Я бы не хотела разлуки на тысячу лет, — отшутилась Людмила, и Наденька поразилась открывшейся в ней молодости и красоте. Сияющий взгляд, выражавший одновременно радость и робкое согласие, мог околдовать любого мужика. Людмила, вероятно, чувствовала это еще сильнее. Оно и видно было по генералу, который торопливо задавал вопросы, а не молчал, как положено было по чину.
— Как ты? Где ты? С тобой, я вижу, дочь?
Он обернулся к Надежде. Коренастый бритоголовый генерал оказался одного роста с нею и чуть ниже Людмилы. Впрочем, та была на каблуках.
— Племянница! — не замедлила с ответом Людмила.
Надя стояла, потупившись. Не ясно, чего больше заключалось в теткином ответе — облегчения или досады? Ей хотелось уйти, исчезнуть. Она повела глазами по сторонам, надеясь придумать повод. Но Людмила опередила ее, представила генерала:
— Дмитрий Григорьевич Павлов.
Будто бы имя это часто упоминалось дома и было любимо. Надя, однако, насторожилась. «Лишь бы не вспомнила отца», — мысленно обратилась она к тетке. В этом заключалась опасность. Дмитрий Григорьевич вполне мог знать про комбрига Васильева и его судьбу…
Поглощенные друг другом тетка и генерал не заметили, как у стоявшей между ними девчонки побелело лицо, глаза сделались огромными.
— Таким прекрасным дамам нельзя без цветов, — громко сказал Дмитрий Григорьевич. — Вон там, через улицу. Пойдемте?
Старомодное слово «дамы» показалось Наде вполне хорошим и таинственным. Людмила, как молоденькая, схватила широкую ладонь генерала своими тонкими пальцами.
— Бежим! — озорно крикнула она.
Ей хотелось, чтобы давний кавалер почувствовал, как она молода, как много в ней нерастраченных сил. По крайней мере, Надя так это и поняла.
Но Дмитрий Григорьевич мягко высвободил руку.
— Бегущий генерал — это паника.
Усмешка едва тронула его губы. А Людмила расхохоталась.
Получив букет, Надя с легкостью поблагодарила и, заинтересовавшись кофточками, которые рядком продавали с рук, дала возможность Людмиле с Дмитрием Григорьевичем погулять вдвоем. Она хотела совсем исчезнуть, но не успела. Ее окликнули. Голос у Дмитрия Григорьевича был хриплый, солдатский, крепкий. Не подчиниться было нельзя. Изобразив довольную, ни в чем не смыслящую простушку, Надя присоединилась к приветливой парочке.