― А где проходит ярмарка?
― В начальной школе.
Он почесал плечо.
― Каждую субботу.
― Я иду в школу в следующем году, ― прочирикала девочка. ― Мы живем на втором этаже. А где ты живешь?
― Я живу на четвертом.
― Меня зовут Алиса. А как тебя?
― Привет, Алиса. Я Карли.
― Ох, ты Карли, ― сказал мужчина, который казалось тоном, больше тыкал в нее пальцем, чем связывал ее с именем.
Она заколебалась.
― Да.
― Мы получили письмо прошлой ночью. Я не знал, что кто-то въехал в ту квартиру.
― Письмо? Прошлой ночью?
― Да, групповое сообщение от Говарда.
Он потянулся за рукой Алисы, когда двери начали открываться.
― Мы тут несколько небрежно относимся к безопасности. Не то чтобы мы были в Сиднее. Лучше запираться, если чувствуешь беспокойство.
Он пожал плечами, выходя, будто тем самым хотел сказать, что разговор окончен, а не извиняясь. Алиса перепрыгнула через порог.
― Это были не мы, к слову, ― сказал он.
Карли держала улыбку на лице, пока они не скрылись из виду.
― Какого дьявола? Почему она не получила письма? И что Говард сказал всем?
Пять минут спустя письма все еще не было, когда она проверяла почту. Он писал о ней, но не для нее? Она направилась назад к лифту, планируя вступить в новую дискуссию с Говардом. Но, когда она ступила на нижний этаж, прошла мимо доски объявлений и остановилась. Доска была застеклена, там были объявления о сборе мусора и о клубе бриджа, об общественном саде и парочка новостных статей. Она говорила с Алисой, когда заходила и даже не взглянула в эту сторону. Удивительно, учитывая размеры объявления о ней.
«Предупреждение об опасности» было написано большими, черными заглавными буквами сверху, а затем:
В квартиру четыреста девятнадцать (КАРЛИ ТАУНСЕНД, наша новенькая соседка) вломились рано утром во вторник. Карли считает, что нарушителя впустил кто-то из жильцов. Она расстроена по поводу брешей в системе безопасности и беспокоится о своей. Входные двери и интерком установлены для безопасности КАЖДОГО! НЕ впускайте никого, кого не знаете.
Лицо Карли покраснело, когда она прочитала это. Она просила Говарда напомнить людям, чтобы они были более осторожны, а не указывать ее имя и номер квартиры. Создавалось такое ощущение, что она винит всех в произошедшем. Не удивительно, что голос отца Алисы звучал оборонительно. Карли Таунсенд здесь неделю, а уже указывает на всех пальцем. Как будто у нее было такое право.
Она скользнула под стекло и вырвала лист из-под кнопки, гадая, что Говард написал в письме. Сочные сплетни о новом жильце? Что-нибудь, о чем они будут думать, проходя мимо нее в фойе, для пересудов в лифте и гараже? Она была только рада, что не использовала свое девичье имя; никто не найдет заголовков о Карли Таунсенд в интернете.