— У меня их недостаточно, — громко засмеялся Саид. — Никогда их не будет достаточно! Я любовник этих жемчужин, а не только их господин!
Он взял сосуд и понес его к сундуку. Вдруг судорожно рассмеялся:
— Я не продам их, даже если буду умирать с голоду. А я ведь не умираю. На что мне деньги? У них нет души. А у жемчужин она есть. Поэтому они и не украшают глупых женщин. Знаешь ли ты это?
Господин Бабелон не отвечал. Он знал, что у жемчужин нет души, что они не вечны, что их разъедает пот, что они гаснут в нездоровых испарениях, что воздух губит их. И то, что Али Саид называл «смертью жемчужины», он называл «химическая реакция».
— Зачем ты держишь их в воде? — спросил он. — Хочешь сохранить их?
— Да, — кивнул Али Саид. — В чистой дождевой воде они не стареют и не умирают.
Он запер сундук.
Господин Бабелон встал:
— Но ведь ты умрешь, Саид. А сына у тебя нет.
Али Саид смутился.
— У меня будет сын… Если на то будет воля аллаха, — добавил он поспешно.
— Хорошо. Я подожду и куплю жемчужины у него, — засмеялся господин Бабелон. — Я очень терпелив.
Засмеялся и Саид, а у Башира от смеха затряслось лицо.
Этим же вечером господин Бабелон отплыл в Массауа, и действительно, ночью он плохо спал, тем более, что море было неспокойным.
Неделю спустя Зебиба родила Али Саиду сына. Был он хилым ребенком, и все говорило о том, что он не выживет. Из страха перед таким исходом его назвали Абдаллах, т. е. сын божий.