И вновь Мальвине, как тогда в ресторане в компании Винсента, пришлось поведать свою сагу. С той лишь разницей, что итальянцу она могла выборочно сообщать детали своей биографии, теперь же, когда все делалось под протокол, выбирать не приходилось. По окончании допроса, длившегося не менее двух часов, в комнату вошел тот самый ажан, что сопровождал ее в фургоне, и положил перед следователем несколько листов бумаги.
— Что это?
— Это — протоколы допросов продавщиц, которые видели, как были похищены духи, и их заявления!
Следователь поднял голову и посмотрел Мальвине в глаза:
— Ну что ж, можно сказать, я закончил свою миссию в рекордно короткий срок… У вас, я полагаю, он будет несколько длиннее… Но это уже компетенция суда… Мои искренние сожаления, мадемуазель, но факты — упрямая вещь… Вхожу в ваше положение, но помочь ничем не могу… Прискорбно, что вы свою новую жизнь в свободном мире начинаете с тюремной камеры… Еще раз мои искренние соболезнования! Суд состоится дня через два-три, а пока вы будете нашей гостьей: вам придется провести некоторое время в камере предварительного заключения… Мне очень жаль, мадемуазель, но таков закон… Полагаю, вы не успели еще обзавестись адвокатом… Он будет предоставлен вам французским правосудием, да-да, не сомневайтесь! Впрочем, вы, быть может, хотите обратиться за помощью к советскому консулу, пожалуйста!
Следователь протянул руку к телефонному аппарату.
— Нет-нет! — вскричала Мальвина, вскочив со стула. — Я — гражданка Франции и не имею никакого отношения к советскому консулу! Дайте мне французского адвоката! Я требую справедливости!
Через секунду Мальвина билась в непритворной истерике. Тут же бесшумно приоткрылась дверь, и вошел врач в белом халате. Молча поднес к носу Мальвины флакон нашатырного спирта. Когда это не помогло, он так же безмолвно оголил ей руку и сделал укол. Через пару минут она затихла и попросила воды. Допрашивавший ее следователь подал стакан и попросил пересесть в кресло у стены:
— Там вам будет удобнее, мадемуазель!
В очередной раз извинившись, вышел из кабинета…
Мальвина, сжимая обеими руками мокрый от слез платок, уставилась на какую-то трещину в паркете. Интуитивно она почувствовала присутствие в кабинете еще одного человека. О, боги! Это был… дель Веккьи! Он стоял в проеме двери и выжидательно смотрел на нее.
Девушка, подчиняясь какому-то неосознанному порыву, вскочила и бросилась ему на грудь, но тут же отпрянула и занесла руку для пощечины…
— Ну-ну, глупышка, вот этого-то как раз не надо! Ты уже и без того по уши в дерьме. Ты хочешь, чтобы тебе инкриминировали еще и сопротивление стражу порядка, и воспрепятствование отправлению правосудия? Мне понятны твои переживания… Поверь, скоро они будут позади, если…