Во-первых, у шефа кто-то из центрального аппарата, и чтобы продемонстрировать ему соблюдение традиций субординации в вверенном Горемыке подразделении, а заодно пустить прибывшему пыль в глаза, подчиненный вызывается через дежурного. Во-вторых, шеф не в духе. В-третьих, вызов через дежурного можно рассматривать как необходимые декорации к предстоящей ключевой мизансцене, в которой Горемыка намерен выступить режиссером-постановщиком. Таким образом он подчеркивает, кто здесь главный. И, наконец, шеф вызывает через дежурного проштрафившегося сотрудника, чтобы последний осознал величину дистанции между собой и им, начальником.
При этой мысли Козаченко криво усмехнулся.
Проштрафиться… Ребята в контрразведке, особенно не нюхавшие пороха, горят либо на выпивке, либо на бабах. Но после Афгана Олег смотрел на эти прегрешения как на детские шалости. После всего пережитого на войне, осознания близости жизни и смерти, становишься мудрее и терпимее к человеческим слабостям. Да и слабости ли это? Просто — жизнь! А потуги активистов из партбюро причесать весь коллектив на один манер — прямой пробор (без выпивки и баб!) — это ханжество и очковтирательство.
— Привет, старик! — Шедший навстречу секретарь партбюро Срывкин протягивал руку. Слащавая улыбочка «чего изволите» полового из трактира, а в глазах холодный расчет. — Опять к начальству? А меня не приняли. Предпочли тебя, орденоносца…
— А шел бы ты… будущий Герой Советского Союза… Посмертно! — в тон Срывкину ответил Козаченко и обошел его сбоку, зная, что тот не преминет задержать его. Чтобы досадить шефу — раз. Чтобы слегка подставить вызванного — два. Не велика пакость, но в этом — весь Срывкин.
— Завтра партсобрание по итогам полугодия, не забудь, старик, зайти выступление согласовать! — раздалось за спиной Олега.
«Меры длины и веса в жизни разных людей неповторимы. Срывкины меряют жизнь количеством вынесенных выговоров по партийной линии и числом подставленных подножек, от которых люди в кровь разбивают лица на оперативных совещаниях и партсобраниях. А уж если представляется возможность убрать с дороги соперника, так это — Праздник Победы для них. Да такие, как говаривал классик советской литературы, «не остановятся, чтобы придушить тебя в темном коридоре. Мало того, еще и пуговицы с твоего мундира изловчатся срезать для продажи».
Наш Срывкин — человек, имеющий одноразовую репутацию на все случаи жизни. Прямо-таки «тефлоновый» мальчик — ну ничего к нему не прилипает. Но ведь что удивительно! Все сотрудники горотдела без исключения видят двуличие Срывкина. И ничего поделать не могут. Или не хотят, или боятся. Еще бы! Его тесть — «шишка», второй секретарь Майкопского горкома партии.