Справедливости ради скажу, что сведения, поступавшие от этих сексуально озабоченных иностранок, матрон-сладкоежек, котировались невысоко, но тогда ведь вся страна гналась за валом продукции…
В последующем его использовали в качестве вербовщика красивых молодых актрис столичных театров. Их планировалось использовать в работе по иностранцам.
Ему выдали карт-бланш, и он уверенно, но ни в коем случае не ссылаясь на нас, обещал им (и предоставлял-таки!) лучшие роли, деньги и запретные для обыкновенного совтрудящегося развлечения: посещение дорогих ресторанов, иностранных выставок, даже посольских приемов…
Когда такая избранница Короткова, по нашему — «ласточка», — созревала до выполнения задания, ее временно поселяли в «ласточкино гнездо» — двухкомнатную квартиру.
В одной комнате «ласточка» совращала интересующий нас объект — иностранца, в другой орудовали технари, снимая действо на кинофотопленку…
Когда я впервые столкнулся с Коротковым и понаблюдал вблизи за ним, у меня возникло подозрение, что он не столько драматург и сценарист, сколько отменный актер по жизни. Нет-нет, он не рожден для сцены, а природой создан, чтобы быть актером именно в жизни!
Кроме того, у меня зародилось сомнение, а мужик ли он в прямом смысле этого слова… Тогда термина «голубой» еще не знали и не употребляли его… Жизнь во всех ее проявлениях была проще…
Говорили просто: «педераст»… Ну, ты помнишь, как это выражение любил употреблять к месту и не к месту Никита Сергеевич…
Так вот, пообщавшись с Юрой Коротковым, я почувствовал, что в нем есть что-то от жеманной барышни из великосветских русских салонов XIX века… Не знаю, чем это чувство было вызвано и чем его объяснить! Ведь никакого общения с педер… тьфу, с «голубыми», у меня до этого ни в оперативном, ни тем более в личном плане не было! И все-таки некую бисексуальность я в Короткове почувствовал… И ты знаешь, интуиция меня не подвела!
Когда анализировали причины перехода Короткова в стан противника, а он перебежал к англичанам, тогда наткнулись на очень забавную историю. Дело в том, что одновременно с вербовочной разработкой Дежана мы взялись склонить на свою сторону французского военно-воздушного атташе полковника Луи Гибо… Посол — послом, но Грибанов, проконсультировавшись с Хрущевым, решил, что нам не помешают и военные секреты, тем более что Франция тогда еще входила в блок НАТО…
Взялись за военно-воздушного атташе. Через какое-то время узнаем, что этот полковник имеет слабость к установлению интимных отношений с мальчиками. Вот те на! Для нас тогда это было в диковинку… Но что ж, если партия и родные органы велели, значит, надо привлекать к сотрудничеству и извращенцев…