— Это я поймал! — гордо говорил Дима.
— Боже, они все гигантские! — сказала я, заглянув в баки. — Вы где их достали?
— Мы выпустили много пойманной рыбы, решили брать только самых больших и жирных, — сказал Финн.
— И редких, — добавил Дима, — посмотри на этого красавца. Дима указывал пальцем на стерлядь, — еще есть несколько форелей!
— Ого! Я не знала, что они там водятся!
— Да, я зря говорил, что здесь озер нет. Одно хорошее нашлось, — с улыбкой говорил Финн, — стерлядь и форель мы в самой Оке поймали. Мне очень понравилось там, так тихо, нет людей, которые распугивают рыбу, она сама к тебе в руки идет. Нам надо с тобой как-нибудь туда вместе съездить.
Какой только рыбы там не было! Джек потом, понятно, стала стерлядь, еще было две огромные щуки по семь и восемь килограммов, Димин сазан, окуни, судаки, один громадный голавль и жерех. Все рыбины были больше семи килограммов. Мне стало жутковато, плывешь ты в реке, а под тобой громадная рыбина в половину твоего роста!
Все девочки занимались рыбой, Олю мы освободили от грязных работ, Финн нам помогал. Таня не знала, с какой стороны подойти к этим гигантам. Рыба вертелась и билась хвостом.
— Она же шевелится! — кричала Таня, — надо подождать, пока она умрет.
— Я всеми силами пытался довезти их живыми, а она хочет подождать их смерти, что бы есть дохлятину! — смеялся Финн.
— Я никогда раньше не видела живую рыбу, — говорила Таня, — а как же ее тогда чистить?
— Ее надо сначала убить, — спокойно сказала я, — смотри, кладешь рыбу, держишь крепко, нажимаешь на жабры, и она открывает рот, видишь? Вставляешь ей палец в рот, здесь держишь другой рукой, и резко дергаешь вверх. Видишь, все, она умерла. Я сломала ей хребет.
Таня смотрела на меня как на монстра, у нее подступали слезы.
— Я не смогу вот так убить, я не буду этого делать!
— А есть будешь? — мягко спросил Финн, обнимая ее, и вытирая слезы.
— Буду, — уже смеясь, отвечала она, — но убивать не буду.
— Ладно, не хочет не надо ее заставлять, — говорила я Финну, — она будет чистить и потрошить, да? — обращалась я уже к Тане. Та кивала головой.
— Ну, все, не расстраивайся, ты не будешь никого убивать, не плачь, — успокаивала я ее.
— Какие все нежные, — смеялся Финн, — овцу ты тоже не смогла бы остричь?
— Какую овцу? Их что, стричь еще надо? — спросила Таня, уже успокоившись.
— Да не обращай на него внимания, это он все со своими финскими приблудами.
— Вот ты бы могла! — сказал Финн, резко притянув меня к себе. — Как тебе вообще это удается? Ты рубишь курам головы с одного удара, и ловко снимаешь с зайцев шкурки, и остаешься слабой и женственной?