Борис: Командир нашего стрелкового полка погиб в тот же день, в который пропал я, сгорел в самоходке, скорей всего, меня разорвало на кусочки, так что хоронить было нечего. Тогда шли бои в Польше, дело шло к концу войны, сама понимаешь. Хоронить было нечего.
Серафима: Нет могилки.
Борис: Помнишь мою маму? Отчим Бондырев Иван, мать Бондырева Мария, в семье нас детей четверо, я посылал письма тебе и матери.
Серафима: Конечно, помню.
Борис: Зачем ты меня всю жизнь ждала? Почему замуж не вышла? Детей не завела? Почему жить не захотела? Зачем ты со мной вместе умереть решила? Глупая ты моя.
Серафима: Не смогла, Андрюша, не смогла. Знаешь, эти два письма подтверждение мне, что ты был.
Борис: Глупая ты моя, глупая.
Серафима: Ангелина меня спасла. Поэтому я дома. Знаешь было как: голова как в тисках, дышать хочется, а не могу, задыхаюсь, воздуха не хватает, хватаю воздух ртом, а тиски все сильней.
Борис: Мученица ты.
Серафима: Мученица? Баба я, Боря.
Ирина: Андрюшенька, Андрюшенька.
Серафима: Выстрадан ты мной. Выстрадан. Ангелина ходила, твое имя на памятнике высекли, что у почты стоит. Чтобы знали, что был ты такой. Книги читала, которые ты давал. «Войну и мир» полюбила, пока тебя ждала. Хочешь, я оладушков твоих любимых состряпаю, а мать вареников с вишнею наделает? Помнишь вареники, с вишней без косточек? Помнишь? А молочка-то нет. Как мы о корове мечтали, вот бы корову, мать так хотела. Огороды-то соседние у нас, вишня на два дома росла: и к вам, и к нам, знак это, Андрюшенька, был. Знак для нас с тобой, с детства мы вместе были, и уйти должны вместе в один день и час. С тобой я умирать не боюсь. Одна была, боялась, думала, разлучат нас, а сейчас не боюсь, сейчас мне где угодно спокойно, потому что ты рядом. Давай свадьбу сыграем, пусть небольшая, но будет. В фате я хочу пройти. Я наволочку от подушек на голову надевала и думала, как в фате с тобой стоять буду. Давай поженимся, Андрюшенька, сил моих больше нет. Если я столько лет об этом мечтаю. Сплю и во сне вижу. Вот ты вернулся, и мы по-новому заживем. Молодые мы ведь оба. Для мамы совсем дети. Надо, чтобы руки моей попросил. Она, конечно, все знает, но надо традиции соблюсти. Фату надену. Белую-пребелую.
Валентина: И что мы теперь делать будем? Какая свадьба? Какая свадьба?
Серафима: Свадьба наша с Андрюшенькой. Счастье он мое. А ты подружкой невесты будешь. Стол наготовим. А где сваты, Андрюшенька? Где сваты? Почему сваты не пришли?
Валентина: Оттуда, где они, дороги нет.
Серафима: Зачем дорога? Пусть по тропинке придут. Дома-то рядом. Свел Господь.