Сейчас на всех трех шли приготовления к осенней ярмарке — ставились торговые ряды, спешно сколачивались помосты для выступления всяких фокусников. В переулках теснились повозки тех, кто приехал раньше. Все постоялые дворы за три дня до начала оказались набиты битком. Везло тем, у кого в городе были родные или знакомые — к ним можно было приехать на постой и прихватить двух-трех спутников.
На воротах стража внимательно досматривала проезжающих, но видно было, что делалось это по привычке, что солдаты устали и проверяют не всех подряд. Одинокие всадники и пешие вообще не подвергались досмотру, особенно если с ходу сообщали, что направляются на такую-то улицу к такому-то родственнику или знакомому.
— Еще не знают, — пробормотал Хоррен себе под нос, глядя на выстроившуюся очередь.
— Ты о чем? — Тайн так привык ловить на сцене шёпот суфлёра, что уловил его голос машинально.
— Да так… Ещё про нападение не знают, говорю! Иначе досматривали бы всех. Ну, я поехал! Бывай!
Кивнув юноше, Хоррен надвинул на макушку зеленый худ** и решительно пришпорил свою кобылку. После чего отъехал в сторонку, явно намереваясь проехать в город позже артистов.
(**Худ — капюшон. Выкраивается отдельно от плаща.)
Турнирная арена была устроена за городом, на высоком берегу реки, подальше от огородов и прилепившихся к стене домишек посада. Её строили загодя — помост для почётных гостей, ограда, вдоль которой топились зрители, на возвышении скамьи для тех, кто имел на это право. Палатки рыцарей-участников отнесли подальше. Они были расположены за отдельной оградой. Там на ветру реяли знамена.
Зрители начали собираться поглазеть на зрелище загодя, и, когда пришли молодые артисты, у ограды не то, что яблоку — вишенке негде было бы упасть. Горожане и селяне — многие нарочно забросили все дела — толпились в два-три ряда. Задние тянулись через головы передних. Мальчишки и девчонки либо протискивались с боков у взрослых, либо проползали на четвереньках. Стража ловила их и за ухо выпроваживала прочь с арены, но сорванцы ползли туда снова с риском попасть под копыта коней.
Труппе повезло — они были единственной группой бродячих артистов, и многочисленные трубадуры, жонглёры и акробаты с легкостью уступили им место на одной из площадей. До вечера, когда должно было состояться первое представление, еще оставалось много времени, и молодые артисты решили пройтись по городу, заодно заглянув посмотреть на турнирную арену. Денек был серый, неяркий, хотя дождя и не ожидалось, и эльфы надвинули на головы капюшоны плащей, чтобы скрыть уши. Не то, чтобы люди боялись нелюдей — просто им трудно было поверить, что эльфы, которые, как известно из сказок и легенд, существа неземные, воздушные и необщительные, могут запросто прийти поглазеть на турнир. Про жителей Радужного Архипелага ходило столько разных историй, часто лживых, что проще было смириться, чем доказывать обратное. Например, никто из людей не верил, что эльфы питаются чем-то, кроме нектара и фруктов, а также лепешек из особой муки — съел крошку и весь день есть не хочется.