— Слезай! А не то упадешь и разобьешься!
— Ну, маа-ама…
— Слезай! Я не хочу тебя потерять!
— Янсор, давай и ты тоже вниз, — поддакнула Раэна.
— Чего? — метатель ножей отлично умел делать выводы, а острый ум не уступал в нем остроте его взгляда. — Ты что, тоже боишься меня потерять?
— Что? — ревниво встрепенулся Кайр.
Девушка сердито засопела, не зная, что сказать.
— Ну, хоть намекни! — настаивал бывший браконьер.
— Да отстань ты от нее! — не выдержал Даррен. — Лучше скажи, что творится?
— Отец отошел, — послушно ответил Янсор. — Кремень! Камень! Она ж ему не чужая…
— Он — лорд, — вступился за Наместника Сапфирового мастер Боар. — Он отвечает за весь Остров и не должен раскисать.
Старый артист был прав. Ровилару Сапфировому хотелось выть волком, но он держался. И еще находил в себе силы утешать плачущую навзрыд леди Аннирель и двух ее дочерей. Рави топтался на месте, как потерянный — кто не знал его характера, мог бы подумать, что он близок к помешательству.
После родных — леди Аннирель уводили под руки, поддерживая, чтобы не упала, — настала пора прощаться остальным. Мужчины и женщины, лорды и леди пошли печальной вереницей. Каждый на миг останавливался сперва перед Хозяйкой и брал у нее из руки цветок, а потом — возле выставленной на берег ладьи, и клал подношение к покойной. Цветы старая волшебница творила прямо из воздуха, но они были настоящими, источали аромат и блистали капельками росы — розы, гибискусы, фиалки… Постепенно они укрывали всё тело молодой женщины, словно еще один саван.
Охтайр стоял подле наследника Раванира до последнего. Его очередь прощаться подошла в конце, когда проходили последние лорды и леди. Как и все, он взял у Хозяйки цветок — обычную лесную фиалку — как все, подошел и, приостановившись, положил её на край. Не удержался, посмотрел на бледное лицо с плотно закрытыми глазами и чуть приоткрытыми губами. Если бы не смертная бледность и капельки влаги на коже, можно было подумать, что Дехтирель спит. Она была такой… живой, что денщик уже протянул руку, чтобы дотронуться, хотя бы прикоснуться в последний раз и убедиться, что это не так…
— Не задерживай!
Очередь за его спиной была короткая, но всё застопорилось. В какой-то миг Охтайру захотелось ударить того, кто делал ему выговор. Но как он объяснит свой порыв? «Она — моя жена, и я имею право попрощаться с супругой?» Но Видящие не выходят замуж, а Преданные не женятся. Они дважды нарушили закон. И не от особой любви, а просто потому, что это было нужно полукровке для того, чтобы свершилась месть. Он хотел разрушить жизнь Наместника Сапфирового, отняв всё, что было так дорого. А вышло, что сейчас потери у обоих. И у Охтайра они даже больше, ибо у его соперника в живых оставался сын, а у денщика по-прежнему не было никого.