— Товарищ Пономаренко, так обстановка была принципиально другая! И в верхушке у нас уже было разложение, и в массах нездоровое преклонение перед заграничной "фирмой", и все это на фоне кризисных явлений в экономике и уже обозначившегося застоя. При том, что всякие там бжезинские это отлично видели — и что еще важнее, имели опыт подкупа элиты во всяких там нигериях и колумбиях. Так что план попытаться сделать с нами то, что у них удавалось — ну просто был очевиден. И не требовал много ресурсов — только рекламы, "Америка свободная страна". Еще и кризис коммунистической идеи после Двадцатого съезда имел место, и "оттепель", и Будапешт с Прагой. Читали ведь, как простые люди в ГДР этому верили и на Запад бежали через берлинскую стену, сколько их было — а у нас, из французской части Лотарингии в ГДР бегут, только в этом году свыше сотни случаев, а вот наоборот, не отмечено.
Пантелеймон Кондратьевич молчит. И смотрит на меня, как преподаватель, принимающий экзамен. Что ж, продолжу!
— Мое мнение — сейчас американцы вцепятся во Вьетнам. И для сдерживания коммунизма, и ради того, чтобы "лицо не потерять", обрести уверенность что хоть кого-то победили — перед будущей большой войной архиважно. И как "разведку боем" — чтоб взглянуть, как мы, а особенно, "те кто за нами", будут реагировать. Что нам на руку — если там даже Бжезинский, кажется, писал, что "вьетнамская война отдалила конец СССР на десять лет" — так что, пусть они там увязнут. Ну и следует ожидать с их стороны попыток уже сейчас перейти к "мягкой силе" — под личиной "мир, дружба, разрядка" всячески усилить свое влияние на нас, особенно на верхушку. Включая все виды пропаганды, в том числе фильмы, радиовещание.
— Садись, пять — вдруг отвечает Пономаренко — считаю, что эту миссию ты отыграла хорошо. Но впредь тебе наука — не расслабляться!
И спросил, уже другим тоном:
— Сама-то как думаешь, выстоим? Если не вовне главная угроза, а внутри.
Что мне ответить — я в будущее заглядывать не умею. Но шанс есть, и хороший — если в той истории об этой угрозе и не думали, то здесь мы ее главным фронтом считаем. Там сочли, что социализм, это нечто застывшее, в итоге мертвый застой и получили! Здесь есть понимание, что одна техника мало что даст без изменения общественных отношений — а они при социализме как раз идут в быстрое развитие. Причем мы вовсе не стремимся все ломать — например, метод Худенко вызвал большой интерес и у Пономаренко и лично у товарища Сталина, но массово переводить на него совхозы и колхозы, это придется всю бюрократию через колено гнуть (и согнули бы, если надо, но зачем нам лишние потрясения). Оттого, по "безнарядно-звеньевой системе" сейчас работают там, где прежних структур не было вовсе. Я освоение целины имею в виду — нет в этой истории шумной кампании, массовой мобилизации народа с отрывом горожан в дикую степь, а работа идет. И худенковская система (позволяющая уменьшить численность работников в разы, при прежнем объеме продукции) оказалась очень к месту — и что еще важнее, эта система воспитывает тех, кто ответственен за результат своего труда. Есть мобильные бригады, вместе с прикрепленной техникой перебрасываемые на нужный участок, есть "оседлые" в новых поселках в казахстанской степи; есть "пахотные", занятые прежде всего на сельхозработах, есть строительные, отвечающие за инфраструктуру, мелиорацию, лесозащитные полосы. Эксперимент себя полностью оправдал, и уже начал распространяться в совхозы Сибири (там, в отличие от европейской части СССР, всегда не хватало людей). А в перспективе, на всю страну разовьем — проверим, верно ли посчитали, что тогда число занятых в сельском хозяйстве сократится всемеро, а выпуск зерна, вырастет в разы! И угробить методику не дадим, поскольку внедрение ее на контроле с самого верха. И дело не только в производительности — такая система на мой взгляд ценна тем, что воспитывает свободного человека — творца, коммунара, с кем и в будущее "Туманности Андромеды" шагнуть не стыдно.