Г. — Сэр, тут нам следовало бы прислушаться к тому, что нам говорят европейские лидеры. "Норвегия не Никарагуа, Франция не Гватемала". Это к тому, что к югу от Рио-Гранде поведение Ханта или Ренкина было бы образцовым. Я много говорил с Райаном — и мне кажется, в его словах "Америка долго была чемпионом Лиги Западного Полушария, но не первенства мира", что-то есть. Манеры бешеного ковбоя неуместны там, где требуется византийское коварство. Впрочем, даже на Диком Западе — те, кто влезали в драку, не утруждая прежде взвесить шансы свои и противника, долго не жили. И китаец Сунь-Цзы, сказавший "если ты силен, показывай что слаб, а если слаб, показывай силу" — наверное, был мудрецом, раз его помнят уже две тысячи лет.
Д. — И этот новый курс вовсе не означает пацифизма. Если уж дошло до цитат — то я позволю себе вспомнить одного средневекового монаха, "если ты слаб, чтоб непосредственно сразиться с самим дьяволом — то воюй пока с его слугами". То что мы позволим русским — не может быть допустимо для вьетнамцев. Даже если силы Добра и Зла сейчас находятся в равновесии — делать все, чтобы этот баланс поколебать, самым крохотным довеском на нашу чашу весов. Из маленьких капель складываются реки, моря, океан — так мы победим.
Г. — А разве у нас есть иной вариант, джентльмены?
Лазарев Михаил Петрович. Запись в дневнике, на борту К-25.
15 ноября 1953 года в Париже началась конференция по индокитайскому вопросу. Аналог Женевы-1954 иной истории, но при иных условиях и при другом раскладе сил.
Начнем с того, что 15 ноября было лишь официальной датой. Делегации съехались — но работать, когда на дне Сены в самом центре Парижа лежит американская атомная бомба в неизвестном состоянии, было бы очень нервозно. Потому первая встреча (и не в Париже, а в Версальском дворце) была посвящена протокольным вопросам и оглашению "декларации о намерениях" — много абстрактных слов о мире, вот только понимали их каждый по-своему. 18 ноября наконец сообщили, что Бомба обнаружена, 19 числа ее подняли, погрузили на баржу и отбуксировали вниз по реке. Лишь тогда Париж вздохнул облегченно, и в город вернулась прежняя жизнь. Или — уже никогда не ставшая прежней?
Кстати, утверждение американцев, что бомба не была окончательно снаряжена, подтвердилось. Что, в глазах французов, вовсе не доказывало невиновности — "не успели дозарядить, когда самолет сбили". Так что американо-французские отношения были очень далеки от теплых и доверительных. Что наложило печать и на ход конференции по вопросу, затрагивающему интересы обоих сторон.