Наркомату нужно было развернуть широкую работу по организованному набору добровольцев в нефтяную промышленность, разумеется, только тех, кого освободили от мобилизации. А кто именно это был? Подростки, женщины, пенсионеры — десятки тысяч. Наше счастье, что мы к тому времени обладали опытом самого ускоренного и массового обучения. Задача облегчалась тем, конечно, что к нам приходили на производство действительные добровольцы, движимые высоким чувством долга перед страной.
Новички нефтепромыслов и заводов были готовы к любой, даже физически неимоверно тяжёлой работе. Заменяя ушедших на фронт, шли в бригады по добыче нефти, бурению, подземному и капитальному ремонту скважин.
Они знали, в каких трудных условиях предстоит трудиться: по почину рабочих бакинских промыслов вся отрасль переводилась на 12-часовой рабочий график без выходных и отпусков до окончания войны.
Нефтяники нового призыва не роптали на сразу же свалившиеся на них тяготы. Их самоотверженность исходила из ясного сознания того, что от добытчиков горючего непосредственно зависит жизнь и смерть солдат на небывалой войне — войне моторов. Надо давать фронту горючее, ибо никакие моторы ему без этого не потребуются.
Эту простую истину на промыслах и в цехах разъяснять не требовалось. Люди объявляли свои вахты фронтовыми и часто несли их несколько суток подряд без отдыха.
В ходу ныне и такое утверждение, будто война явила расслоение в нашем обществе и морально-политическое, и социальное в народах СССР и, прежде всего — в русском и украинском. Опять ложь задним числом! Я сам воочию видел, как трудились у нас на промыслах и русские, и армяне, и азербайджанцы, и украинцы, жили вместе в бараках и пели песни и свои, и своих друзей. «Драчки народов», на каковую рассчитывал Гитлер, не произошло. Ведь и ныне кое-кто по гитлеровскому рецепту упорно организует рознь и вражду между народами теперь уже России.
Тыл Отечественной войны начал работать с первых же её дней в тесной связке фронт — тыл. Но производство требовалось срочно переналаживать, переводить на военные рельсы. Необходимо было вывозить с захваченных немцами территорий оборудование заводов и промыслов и на новом месте заново строить заводы. Понятно, что в полную силу тыл заработал позже, через два года — к 1943 году.
И здесь надо сказать доброе слово о наших женщинах. Они пришли к станкам и в шахты без какой-либо квалификации, по-женски физически слабые, хрупкие. Иные пришли на работу в первый раз.
Модные туфли сменились тяжёлыми кирзовыми сапогами, вместо кокетливых шляпок — увесистые ушанки.