Призвание (Линьков) - страница 31

— Вода, товарищ секретарь! — воскликнул вдруг Сахаров.

Воды еще не было, но песок опять стал влажным.

— Копайте! — прохрипел Булатов.

А наверху люди с жадностью хватали прохладный, влажный песок, клали его себе на голову, подносили к губам, сосали.

Еще несколько ведер, и вот наконец-то вода!..

А Булатов все стоял, упершись ногами в песок и спиной в стенку колодца. Ему поднесли котелок. Он отхлебнул несколько глотков, больше нельзя — в таком колодце не может быть много воды.

Он считал котелки:

— …двадцать девятый, тридцатый…

Пятьдесят котелков! По полкотелка на человека. Но надо еще напоить лошадей. На сто лошадей по пять котелков — пятьсот котелков.

— …триста седьмой, триста восьмой… — считал он котелки, наполненные водой.

— Пейте, товарищ секретарь! — предлагали пограничники.

— Не хочу! — отвечал Булатов.

Вскоре вода иссякла. На дне осталась только мутная жижа.

— Командир приказал подниматься, — сообщили Булатову.

Но он уже не слышал. Он потерял сознание и упал, ударившись головой о стенку.

Его осторожно вытащили наверх, обмыли ему лицо, с трудом сквозь стиснутые зубы влили в рот воды, а он бредил и звал кого-то. Он уже не мог видеть две сигнальные ракеты Джураева, которые взметнулись далеко-далеко над барханами.

ПРИЗВАНИЕ

Совсем неожиданно для Федора его направили в школу служебного собаководства. Однако, когда он приехал туда, все овчарки были уже закреплены за курсантами. Пожалуй, это и к лучшему. Откомандируют обратно в отряд и, может, назначат в учебный кавэскадрон.

— Вы где работали до призыва в армию, товарищ Стойбеда? — спросил начальник школы.

— На Горьковском автозаводе бетонщиком.

— Ударник… — читая анкету Федора, удовлетворенно сказал начальник. — Хорошая у вас профессия, упорства требует. А до завода работали на конеферме?.. Не боялись лошадей?

— Не боялся, товарищ майор. Я с детства в колхозе при лошадях был.

Федор обрадовался: может быть, и в самом деле удастся перейти в кавэскадрон. Но радость оказалась преждевременной.

— Я вам дам щенка, — сказал начальник, — но предупреждаю: щенок хилый, надо выходить.

Значит, школа. Ну что ж, если оставляют, — видно, так и надо…

Щенок Джек неподвижно лежал в будке и не залаял на Федора, не заворчал, не завилял хвостом. Глаза его слезились.

— Ничего не получится! — посочувствовали курсанты.

Но что же делать? Придется выхаживать этого заморыша.

Так Джек стал предметом постоянных забот и волнений Федора Стойбеды.

— Ты вроде няньки! — смеялись курсанты, глядя, как Федор бережно промывает Джеку глаза, протирает ваткой раковины ушей, расчесывает гребешком шерсть и так старательно чистит ее щеткой, а потом приглаживает суконкой, словно это самое увлекательное занятие.