Мне оставалось пожалеть, что я разминулся с Алексеем Кирьяновым. «Вот о ком следует писать!» — вспомнились слова Самсонова.
— Пошли, Мариша, домой, — сказал Баулин.
Девочка вытерла кулачонками покрасневшие глаза, ответила:
— Пошли…
На стоящих у причала сторожевых кораблях, недавно возвратившихся из дозора, происходила приборка. Редкий для октября тихий ветер едва шевелил зелено-голубые флаги пограничного флота. Мутно-свинцовые волны лениво накатывались на осклизные, обросшие зелеными лохмами водорослей сваи.
Неподалеку от стоянки кораблей строилось похожее на цех здание. Из-за высокой, отвесно падающей в океан скалы доносился перекатистый гул «птичьего базара» — десятков тысяч гнездящихся там гагар и кайр.
Крутой каменистой дорогой мы поднимались от мор- базы к небольшому поселку привезенных с материка домиков: Десятый час был на исходе, а солнце все еще не могло осилить толщу низких серых туч, отчего все вокруг тоже казалось серым, унылым. Голые скалы в заплатах лишайников, нагромождения камней, напоминающие развалины древнего города, и вокруг ни единого деревца, ни единого кустика.
Дорога свернула влево, и в прямоугольной скалистой выемке, словно в громадной раме, вырисовался конус вулкана, спрятавшего в тучах свою вершину. Под ногами похрустывали обломки застывшей лавы.
— Ты не устала, Мариша? — спросил Баулин. — Давай-ка я тебя понесу.
Маринка помотала головкой:
— Не, я сама, — и побежала вперед.
Я не удержался и спросил:
— Николай Иванович, а почему бы вам не отправить Маришу на Большую землю, к родным? Уж больно сурово у вас тут на острове.
— На будущий год отправлю. Придется отправить, — сказал Баулин. — На будущий год мы станем совсем большими — пойдем в первый класс. — Сквозь грусть на лице его промелькнула улыбка. — А что до климата, так ведь Мариша здесь выросла, она у меня, можно сказать, коренная курильчанка: когда мы приехали сюда, ей не было и двух лет.
Я огляделся вокруг. Тучи немного развеяло, и вулкан показал свою усеченную главу. Внизу, левее морбазы, виднелись остатки фундаментов никуда теперь не ведущей дороги. «Моретрясение бед наделало», — догадался я.
— Пришлось перебраться повыше, — перехватив мой взгляд, объяснил Баулин и показал на стройку. — А это наши будущие судоремонтные мастерские. Новый народ скоро приедет, новые жители.
На утесе, куда мы поднялись, стояли неподалеку друг от друга выщербленные временем и непогодами большой каменный крест и скромный обелиск, увенчанный пятиконечной красной звездой.
Капитан третьего ранга снял фуражку.
— Кто-то из казаков первооткрывателя Курил Ивана Козыревского.