Снаружи ничего особенного. Вроде больницы. Или завода по переработке. Комплект собранных вместе белых блоков. То место, которое проедешь и не вспомнишь, если только не в курсе, что это такое.
А вот если в курсе, то здание становилось чем-то гораздо более зловещим.
Доминик припарковался и пошел вверх по ступенькам. Двери раздвинулись, впуская его в белый зал, стерильный до зубовного скрежета. По обе стороны стояли офицеры, один за рентгеном, другой – со сканером.
– У меня протезы, – напомнил им Дом, указывая на нижнюю часть туловища.
Парень кивнул и уставился в экран. Доминик сложил в поднос телефон, ключи, куртку и шлем. Вошел в машину, ожидая, пока полоса белого света просканирует верх, затем вышел и забрал свои вещи с другой стороны. Он выполнял процедуру с легкостью, порожденной привычкой. Удивительно, как все стало нормально, действия отложились в памяти.
Раздевалка была первой дверью справа. Дом положил куртку и шлем на полку и переоделся в черную форменную рубашку с высоким воротником и длинными рукавами. Умылся, пригладил волосы и похлопал по переднему карману, чтобы убедиться, что не забыл ключ доступа.
Двумя этажами выше он вошел в диспетчерскую в конце коридора и показал старшему офицеру ключ со своей фотографией прямо под словом «ЭОН».
– Доминик Рашер, – отчитался он с легкой улыбкой, – приехал на дежурство.
VIII
Четыре недели назад
Окрестности Мерита
Стелл нырнул под желтую ленту места преступления.
Он не показывал значок – без надобности. Все тут работали на ЭОН. На него.
Агент Хольц стоял у задней двери.
– Сэр, – нетерпеливо поздоровался он, слишком бодро для столь раннего часа.
– Кто звонил? – спросил Стелл.
– Добрый самаритянин позвал копов. Те позвонили нам.
– Все так очевидно?
– О да, – сказал Хольц, держа дверь открытой.
Агент Риос уже стояла на кухне. Высокая, загорелая и проницательная, она была вторым командиром Стелла почти четыре года. Риос прислонилась к стойке, скрестив руки на груди и глядя, как техник фотографирует… что-то… на кафельном полу. Большой бриллиант в куче мусора.
– Тот же профиль, что и в больнице? – спросил Стелл.
– Похоже на то, – сказала Риос. – Марсела Риггинс. Тридцать два года. Последние тринадцать дней провела в коме после того, как муж попытался сжечь их дом – вместе с ней внутри. Не могу винить ее, что она распсиховалась.
– За это да, – сказал Стелл. – С убийством сложнее. – Он оглянулся вокруг. – Сколько погибших?
Риос выпрямилась.
– Четыре, как мы предполагаем. Трудно сказать. – Она указала на кухонный пол: – Один. – Повернулась и повела его по коридору в жуткого вида комнату с покерным столом. – Два, – кивнула на изувеченное тело на полу. – Три, – на то, что вообще смутно напоминало человека. – И четыре, – подытожила она, указывая на кучу пыли, которая покрывала спинку стула и край войлочного стола. – Гнев отвергнутой женщины…