– Стало быть, коряга какая грохнется, потому и заденет, – проговорил Зехма, задрав голову и глядя на град сорванных дождем лепестков. – Потому как задевать нас тут больше нечему, а если нечему, то яблоня вон и грохнется. Может, вон та, старая грохнется. У ней ствол уже как мочалка и ветки полуголые, а все цветет из последних сил. Как бабка под дырявой шалью стоит. Кто пнет – и упадет она. Вот и заденет.
Сиина плотнее надвинула капюшон и поежилась от холода. Дождь усилился, но тумана было все еще много.
– Ладно, идемте, – сказала она, выпуская изо рта облачка пара. – Вроде как дом уже близко.
Зехма крякнул и поправил брезентовый куль.
– А я все равно говорю, что дурак этот ваш Калоша. Только дурак станет порченых в такое место звать, где на каждом шагу фонари светят. Светят и светят. И морды наши видать, и все видать как днем. Ночью как днем видать. Что ночь, что день. Стало быть, разницы нет никакой и прятаться негде. Значит, дурак он.
– Не Калоша, а Кайоши, – поправил охотника Астре. – Нам и не надо прятаться. Он сказал, что тут будут только его люди. Может, просто они нас не сразу узнают… В любом случае здесь безопасней, чем в городе или в порту.
– А чего фонарей столько навешал, не дурак если?
– Тише вы! – шикнула Сиина. – Мне все равно кажется, тут где-то человек.
– Никого не чувствую, – сказал Астре спустя минуту напряженного молчания. – Но я далеко от тела уйти не могу.
– Подождите…
Все трое замерли под моросящим дождем, и Сиина вновь обратилась к Цели. Иногда волны тревоги становились такими отчетливыми, что к ним хотелось прикоснуться, но тут же все затихало. Порченая прошла еще немного, выставив перед собой ладонь, и наконец поняла, что это за странное чувство. Словно она задела край паутины, а где-то на другом ее конце билась мошка.
– Там! – выдохнула Сиина и, приподняв подол вязаного платья, бросилась сквозь кусты шиповника прочь от дороги.
– Эй, дурная девка! – шикнул ей в спину Зехма. – Куда побежала? Сказала же, что нас только заденет, а сама напрямую бежит! Вот бестолковка!
Но Сиина не стала игнорировать Цель. Раньше она отгораживалась от нее, как от болезни, и в итоге подставила всю семью. В день, когда Генхард привел головорезов, Сиина могла бы увести всех из дома еще утром. Но тогда она не умела отличать ложную тревогу от настоящей, понадеялась, что все обойдется, и вот к чему это привело.
Девушка бежала вперед без раздумий. Да, их почти не заденет, но кому-то другому «яблоня» упадет прямо на голову. Порченая знала, что страх ведет ее к человеку, попавшему в беду, и неслась во всю прыть, давя подошвами ботинок мокрую траву и поникшие без солнца колокольчики.