– Где-то рядом должна быть следующая подсказка, – задумчиво произнесла она, стараясь не отвлекаться. – Никто не видит башню? Думаю, она как-то связана с коридором.
– Как думаешь, в каком смысле она «неприступная»? – спросил Фитц, и тут коридор резко повернул.
Затем еще раз.
И еще.
Софи остановилась.
– Кажется, мы пришли. Когда Вазари строил коридор, он сносил все, что вставало на пути. Но семейство Маннелли отказалось сносить свой дом. Поэтому коридор Вазари огибает башню, и мне кажется, что мы как раз ее прошли.
Киф усмехнулся:
– Посмотрите на нашу всезнайку.
Софи отвела взгляд. Она сомневалась, что воспоминания принадлежали действительно ей, и из-за этого хотелось отскрести себе мозг дочиста.
– В подсказке говорилось, что тут нам откроется дальнейший путь, – вспомнил Фитц. – Давайте разделимся и поищем символ лебедя.
Они осмотрели стены, пол, потолок. Софи уже начинала волноваться, что неправильно отгадала загадку, но тут заметила, что длинная царапина под ее ногами отчетливо изгибается.
– Идите сюда, – позвала она, проводя пальцами по отметке. Царапина была необычной и замыкалась в круг, но Софи все равно видела в ней символ лебедя.
– Чую замок. – Декс прижал ладонь к полу, пару раз изогнул руку, будто поворачивал дверную ручку, и с тихим щелчком пол отворился.
Они уставились на ржавую лестницу, ведущую в мрачную тьму.
– Ну что, кто хочет первым спуститься в жуткую яму отчаяния? – спросил Киф.
– Я, – вызвалась Софи.
– Нет уж, – возразил Фитц. – Ты уже достаточно часто бывала на волоске от смерти. Теперь моя очередь.
– А еще можешь просто быть осторожным, – посмотрела на него Софи.
Он широко улыбнулся.
– Тоже вариант.
Фитц спустил ногу в люк, проверил, выдержит ли его ступенька, а затем встал на лестницу.
– Как только дойду до конца, скажу, безопасно ли спускаться. – И он шагнул вниз. Затем еще.
На следующем шаге его поглотила тьма, и Софи ухватилась за лестницу рукой, готовая мчаться вниз при первом же подозрительном звуке.
Через ужасно длинные несколько минут Фитц крикнул:
– Все чисто!
– Да уж, – послышался второй голос, который Софи узнала бы, даже если бы второе предложение не началось с его любимых слов. – Вы, дети, явно не торопились!