Я крепко держалась за него.
Он навалился на меня.
Я обняла его еще крепче.
Затем он вышел из меня и перекатился на спину. Глядя в потолок, он поднял руки, прижал ладони ко лбу и закрыл глаза.
Не к добру.
— Джейк? — тихо окликнула я.
— Что? — проворчал он совсем не тихо, не открывая глаз и не убирая рук.
Ладно, что происходит?
Неожиданно я почувствовала себя беззащитной и слишком открытой. Всего несколько секунд назад мне казалось, что я наконец нашла мужчину своей мечты, он здесь, в моей кровати, во мне, но сейчас радость от этой мысли испарилась. Я быстро отодвинулась и, схватив покрывало в ногах кровати, натянула его на свое голое тело.
— Все в порядке? — прошептала я.
— Ни хрена, — ответил он, и я замерла.
Он опустил руки и повернулся ко мне, взгляд его больше не был пристальным и пылающим. Он был смущенным и... Я недоверчиво уставилась на него...
...полным сожаления.
О нет. О Боже. О черт. О нет.
Я натянула покрывало повыше, думая о том, что Марта оказалась права.
Проклятье. Она оказалась права.
Он опустил взгляд на мою руку, прижимающую одеяло к груди, и его глаза превратились в жидкую ртуть. Его лицо смягчилось, он повернулся ко мне и протянул руку, но тут зазвонил его телефон.
Его рука замерла, и он раздраженно буркнул:
— Твою мать.
Потом он откатился и потянулся за своими джинсами. Я пялилась на очертания его спины, блестящую от пота кожу, рельефные мышцы и думала, что это не для меня. Не для меня. Все это не для меня.
Я знала.
Я всегда это знала.
С того мгновения четыре месяца назад, когда его серебристые глаза встретились с моими. Он окинул взглядом ту часть моего тела, что можно было увидеть из-за витрины, а когда его глаза снова встретились с моими, улыбнулся, медленно и сексуально. И я поняла. Он не для меня.
Для меня не существовало мужчины мечты.
Но он был так красив, что я все равно решилась.
— Да? — спросил он в телефон, и я почувствовала, как изменилось его настроение, царапая мою кожу, словно наждачная бумага.
За четыре месяца, что мы были вместе, Джейк не скрывал свой характер. Никогда. Даже в начале. Если он злился, вы знали, что он злится. Если он был счастлив, вы точно знали, что он счастлив. Если он был игривым, раздраженным, расстроенным, веселым, рассеянным, довольным — любым, вы это знали, вы это чувствовали, как будто он управлял атмосферой в комнате.
И кто бы сейчас ни был на другом конце телефонной линии, он разозлил Джейка.
— Дай мне час, — сказал он в трубку, помолчал и продолжил: — Нет, чувак, говорю тебе, мне нужен час. — Снова молчание. — Твою мать, да ты издеваешься. — Молчание. — Сейчас нельзя. — Очень недолгое молчание. — Говорю тебе, сейчас никак.