Первым, как Поводырь и как тот, кто просто больше всего смыслит в путешествиях между мирами, шагнул Йехар. После – Виола, а Веслав галантно пропустил меня перед собой.
Сразу же стало ясно, что традиция не нарушена. Деревьев вокруг нас было в избытке. Арке почему-то очень нравилось выбрасывать нас именно в лесах. Хотя это был не совсем лес. Скорее, роща: деревья задумчиво шуршали листвой.
И на первый взгляд это был достаточно дружелюбный мир. Теплый, с глубоким синим небом и мягкой, чуть потускневшей травой под ногами. Стояло самое начало осени, и на деревьях уже было достаточно желтизны, но тень они отбрасывали все еще густую. Недалеко журчал ручеек. Ближе к нему россыпью на траве цвели незнакомые осенние цветы. Словом, при виде этого мира менее всего хотелось к чему-то говориться или хвататься за оружие, или хоть эмоции отрицательные испытывать.
– Не может быть.
Хотя некоторые из нас так не считали.
Йехар судорожно оперся о ствол ближайшего дерева. Вид у странника был обморочный, и на все окружающее он смотрел так, будто перед ним предстала совершенно нереальная картина, а не вполне такая миленькая полянка.
– Этого просто не может быть… столько лет…
Он сделал шаг, вытянув вперед руки, как слепой – и упал на колени в траву, сжимая ее в горстях. «Не может быть» он все еще продолжал повторять, но эти слова звучали все более и более сдавленно: светлый странник плакал.
Мы стояли рядом и молчали. Мы знали историю рыцаря и понимали: только один мир может вызвать у него такую реакцию.
Тот, в который он никогда не должен был вернуться при жизни. Несмотря на все свои странствия.
Но очевидно было, что Арке начихать и на это условие.
– Четвертое правило, – пробормотала Виола слова, которые со временем начинали уже звучать в наших устах как ругательство.
Остальное решает Арка. Нужно сказать, иногда она принимает такие оригинальные решения!
** *
Мы дали страннику десять минут, чтобы прийти в себя. Надо отдать емудолжное, он справился за пять, и, когда подошел к нам, лицо его не выражало особенного счастья. Как раз наоборот: на нем была печать задумчивой печали. Следы слез смотрелись на общем фоне очень органично.
– Ты точно уверен? – выпалила Виола, не дожидаясь извинений или пояснений.
– Я видел это место сотни лет в своих снах, – отозвался рыцарь тихо, - да, я уверен.
Кажется, он ожидал от своего мира большего при такой встрече. Или от себя.
– Значит, ты теперь Поводырь не только по Дружине?
– Да, Эдмус, да… – потом рыцарь уловил намек, встрепенулся и заговорил более живо: – Здесь недалеко должен быть дворец домина, где я когда-то был начальником стражи, и мы могли бы там узнать, что нам нужно… если, конечно, его еще не сравняли с землей время и войны.