– Где она, где она, где?
А потом самая первая, длинношеяя, испустила пронзительный вопль:
– Ви-и-ижу! Ви-и-и-ижу!!
И тут все как догадались: а зачем это при таких форс-мажорных обстоятельствах соблюдать тишину? Давайте все вместе что-нибудь скажем, а еще лучше – закричим!
Даллара в этом отношении была самой тихой.
– О, Высшие Силы, – прошептала она, смирно падая там, где стояла, счастье, что Йехар успел крутануться и ее поймать. Но теперь он сам оказался в невыгодном положении: в одной руке меч, во второй – Дама!
А вокруг понемногу начинался хаос звуков.
– Во-от она! Во-от она! – хищно вопили все четверо НЖО (неопознанных женских объекта), нацеливаясь на Даллару и на Йехара. Нацелиться основательно им мешали гости в зале.
– Бешеные няньки! – голосили эти самые гости. – Бежим!
Вот она – энергия без вектора… «Бежим», а куда – непонятно, поэтому стражники и фрейлины, и прочие гости просто метались во все стороны, натыкаясь на стены и друг на друга. «Бешеных нянек», видимо, боялись.
– Призраки! Призраки!! – вопила та самая дамочка, с которой танцевал Эдмус, вдвойне нервная после танца. Она хотя бы квалифицировала тех, с кем мы имеем дело, но сделала это как-то некачественно. Это выяснилось, когда одна из «призраков» вальяжно сгребла с блюда десяток пирожных и запустила в визгучую фрейлину. Одно пирожное попало той точно в рот, и звуков в зале сразу стало на порядок меньше.
– Ксахар! – кричал наш Поводырь. – Уведи ее отсюда! Уведи!
Сказать по правде, Даллару скорее нужно было уносить, но ситуация была не такая, чтобы подбирать слова. К тому же Ксахар вовсе не слушал: он решил проявить чудеса геройства и с бутылкой наперевес (меча-то у него не было) полез спасать свою невесту от материальных призраков.
– Прочь, злобные демоны!
И конечно, этой же бутылкой он и получил по голове. Йехар, несмотря на трудность своего положения, только глаза возвел на миг к потолку – мол, кого я просил, ну, как же…
И тут всех оглушил еще один вопль, тоже давящий на уши, но зато полный самой неподдельной радости:
– О-о, наконец-то стало весело!!
Спирит, который наконец справился с застежками своего камзола, стремительно стартовал с пола. В полете он не переставал тарахтеть:
– Я хотел танцевать, вот и потанцую! И хотел, чтобы дам побольше – аж целых четыре, а еще я люблю длинные шеи, ах, какой у вас цвет лица, а можно ваш кинжальчик, я подарю его одному моему знакомому рыцарю… Ничего, если я тут посуду поразбиваю?
Он на лету заарканил языком брошенное в него пирожное и пока жевал, сделал рукой жест, который обозначал: «Это веселье я ни с кем делить не намерен. Все в сад!»