— Если ты не уверен, что я справлюсь, почему тогда вызвал?
Я удерживаю его взгляд.
— Потому что мне нужен достаточно опытный хранитель, такой, как ты.
Его губы изгибаются в сардонической усмешке.
— Полагаю, тогда вы должны доверять мне, о, всемогущий.
Он демонстративно раскланивается.
Я сжимаю виски из-за внезапной головной боли. Головная боль? Что дальше?
— Не превращай дело в личное, — процедил я сквозь зубы.
Выражение его лица становится серьезным.
— Именно ты сделал его личным, когда…
Селин встает между нами, положив Аарону руку на грудь.
— Он будет в порядке, — произносит она тихим, но уверенным голосом.
Сдержав комментарий, Аарон поворачивается к Табло.
— Какое задание?
Я встаю с кресла, которое исчезает, стоит оттолкнуть его, и касаюсь пальцем Табло над Хэйденом.
— Я отправляю тебя в помощь Даниэлю.
На мгновение его взгляд задерживается на Табло.
— Даниэлю? Ты же не серьезно, — иронизирует он. — Я должен выполнять приказы Григори? Он падший, Габриэль, — добавляет он и демонстративно скрещивает руки на груди.
И снова я думаю о правильности своего выбора. Я уже почти собираюсь сказать, чтобы он забыл о задании, как Селин произносит:
— Это ее семья, Аарон. Что не так? Слишком сложная работа?
Аарон разворачивается, стреляя в меня взглядом, и смотрит на Табло.
— Что именно мне предстоит делать?
— То, что ты делаешь лучше всего, — отвечаю я.
Он выпячивает грудь.
— Я лучший, хотя никто здесь, кажется, не помнит об этом маленьком факте.
Бесполезно указывать, что большой опыт не делает его лучшим автоматически. С момента моего создания это было яблоком раздора. Но по факту он противостоит архангелу Габриэлю — не мне.
После войны на Небесах Люцифер пал и начал создавать собственную армию. Габриэль понял, что больше не мог служить единственным защитником всего человечества и попросил у Всевышнего армию хранителей. Аарон был одним из первых обученных и одним из фаворитов Габриэля. Когда было принято решение, что Габриэль передаст контроль над хранителями другому, Аарон полагал, что выбор очевиден, и это он. Но когда Габриэль попросил Всевышнего создать Доминиона, чтобы тот стал его Левой рукой — более сильного, чем хранители, чтобы управлять ими — Аарон разгневался.
И не успокоился до сих пор.
Аарон обижен на меня за то, что я стал тем, кем мечтал быть он. И парень достаточно умен, чтобы не выплескивать свое раздражение на Габриэля. Он полагает, что им пренебрегли, и в течение шести тысяч лет, начиная с моего создания, никогда не позволял мне забыть об этом.
Когда Аарон ухмыляется и постепенно исчезает, а его белая метка загорается на Табло возле дома Фрэнни, я снова напоминаю себе, что он, по сути, один из самых лучших.