– Да, конечно.
– Они находились в банке по приглашению директора, некоего Штернфельда. А вице-президент банка по фамилии Орлеманс, настроенный прогермански, исчез в неизвестном направлении. Они его нашли?
– Ничего об этом не знаю, менейр. На нас градом сыплются сообщения о подозрительных личностях и о домах, из которых стреляли по полицейским, о людях, выводящих из строя пожарную сигнализацию, о проколотых шинах у полицейских машин. Я честное слово не знаю.
– Прошу вам передать Дюллеру и Аутхейру одну важную вещь. Они должны всем говорить, что это я отдал распоряжение как можно скорее задержать Орлеманса и рассмотреть его дело. И ни в коем случае не рассказывать, что их вызвал директор банка. Они ни при каких условиях не должны упоминать при Орлемансе фамилию Штернфельд.
– Как вы говорите? Штернфельд?
– Да, Штернфельд.
– Хорошо, я сделал об этом запись. Приложим все усилия.
– И ни в коем случае не называть фамилию Штернфельд.
Альберехт попытался сосредоточиться на своих обычных обязанностях. Но непрерывно думал об Орлемансе. Надеялся, что его сегодня же найдут. Что еще удастся забрать у него ключ от сейфа. И пойти с ключом к Штернфельду, который при таком повороте дел уже не сможет отказать ему в английских фунтах.
Ему в кабинет принесли кофе с бутербродами. Какие-то люди без конца сновали туда-сюда. Приходилось думать то об одном, то о другом.
Примерно в половине третьего в кабинете неожиданно появился Бёмер, тот без стука вошел в дверь, которая была открыта, так как от Альберехта как раз собирались уйти два комиссара полиции.
– Знаю, что помешаю вам, – сказал Бёмер, – но я срочно должен поговорить с менейром Альберехтом наедине.
– Да нет, не помешаете, – ответил Альберехт и поспешно сделал шаг к столу, чтобы не упасть.
– Мы уже уходим! Мы уже уходим! – весело закричали полицейские.
Пока комиссары выходили из кабинета, Альберехт не сводил с Бёмера глаз.
Но не Бёмер, а я сумел прочитать, что было написано в этих глазах.
Уничтожь меня, Бёмер. Ты получил известие о том, что в кустах рядом с Марельским проездом нашли тело маленькой девочки. Ее звали Оттла Линденбаум, и ты сразу же подумал про себя: это имя я откуда-то знаю. Где-то я видел письмо, на котором была написана фамилия Линденбаум. Где же это было? Ах да, на письменном столе у Альберехта.
Тут я ему шепнул:
– Если Бёмер об этом заговорит… что очень маловероятно… ты запросто можешь ответить: «Да ты что, тебе это, наверное, приснилось».
– Альберехт, – сказал Бёмер, – я только что получил очень странное известие.
– На конверте ее фамилии вообще не было, – сказал я, – оставайся спокоен.